Потрясенная этими возмутительными словами, испуганная зловещими образами, которые незваными возникли в ее воображении, Порция опустила взгляд на свои руки, повернула их и посмотрела на кутикулы. В следующее мгновение она подняла голову и наткнулась на его взор, устремленный на нее, как всегда уверенный и беспощадный.

Его губы скривились в некое подобие улыбки.

– Еды у нас нет, – напомнил он и посмотрел на ближайшую стойку с вином. – Но от жажды мы, надо полагать, не умрем. – Хит похлопал по бутылке. – У нас есть О-Брион.

Порция невольно прыснула.

– Мне говорили, это отличный кларет.

– Будет знать, старая ведьма.

Порция улыбнулась, представляя себе лицо леди Мортон, когда она обнаружит, что ее драгоценное вино выпито.

За минутой легкомыслия последовала тишина, неловкая и напряженная. Все еще улыбаясь, Порция снова начала изучать свои руки.

– Боже, вы прелестны, когда улыбаетесь.

Порция быстро вскинула взгляд на него, сердце ее сжалось.

– Ч-что, простите? – Ее ли это голос? Тоненький и дрожащий, как пушинка, подхваченная ветром.

– Вы прелестны, когда улыбаетесь, – повторил Хит.

Он протянул руку. Один палец с тупым кончиком погладил ее по щеке, рядом с дрожащими губами.

– У вас здесь ямочка. – Его палец двинулся, проплыв над самым ее ртом. Так близко, но не касаясь. Палец опустился на другой стороне лица, мягко, как бабочка, садящаяся на лепесток. – И здесь. – Их взгляды встретились. – Они появляются только тогда, когда вы улыбаетесь.

Она облизала губы, в животе у нее заурчало от его соблазнительных слов, от его нежного прикосновения. Этот человек и в самом деле опасен. Он пленил ее с легкостью, и это был серьезный повод для беспокойства. Она задрожала. От того, что он заставил ее чувствовать. И от того, как много он еще мог заставить ее ощутить, если она ему это позволит. Если он сам себе это позволит. Она будет мягкой, податливой глиной в его опытных руках.

Палец задержался на ее лице, касаясь одной ямочки, разжижая кости теплотой прикосновения. Она отступила назад, оторвала лицо от его руки, от соблазнительного тепла. Выпрямив спину, снова спросила:

– Как думаете, она долго нас здесь продержит?

Его рука упала, он какое-то время смотрел на нее в задумчивом молчании, потом ответил:

– Я уверен, она не хочет уморить нас голодом. К ужину нас выпустят.

К ужину? Паника охватила Порцию и сжала холодными пальцами ее сердце. Да как же ей просидеть с ним взаперти целый день?

– Конечно, – ответила она, изо всех сил стараясь выглядеть невозмутимой. – Ужин. – Соединив перед собой пальцы, девушка немного прошла вперед, старательно избегая выходить за границы круга света. – Я должна поблагодарить вашу бабушку за ее затею. – Она попыталась рассмеяться, но смех ее самым жалким образом захлебнулся. Заламывая пальцы, девушка продолжила: – Ей есть чему научить мою бабулю.

Хит уселся на пол и вытянул перед собой длинные ноги, скрипнув сапогами по полу.

– Может быть, ваша бабушка еще не совсем отчаялась.

Не совсем отчаялась? Порция остановилась и обдумала сие предположение. Постоянные упреки, уговоры, ругань, которые ранили, как лезвие ножа. И разумеется, ультиматум.

– Трудно себе вообразить кого-нибудь более отчаявшегося, чем моя бабушка. Она угрожала выбрать для меня мужа в этом сезоне, если я сама этого не сделаю.

Согнув одну ногу, он оперся рукой о колено и посмотрел на нее из-под наполовину опущенных век.

– Тем не менее вы находитесь здесь.

Она повела плечом.

– Трудно подыскать партию, если никто не делает предложения.

– Верно, – проронил он. – Однако разве вас не волнует, кого бабушка вам выберет?

– Ничего, когда дойдет до дела, я разберусь. Вы удивитесь, до чего легко отвадить возможного мужа.

– Надо полагать, у вас по этой части большой опыт, да?

– Еще какой!

Он некоторое время глядел на нее в задумчивом молчании, в эту минуту Порция пожалела, что не может прочитать его мысли.

– Но не надейтесь на спокойную жизнь здесь. – Хит показал рукой вокруг. – На этом бабушка не остановится.

Порция покачала головой и ворчливо поинтересовалась:

– Почему бы вам не дать ей то, чего она хочет, и не жениться на ком-то? С женитьбой ведь джентльмен ничего не теряет. Он остается свободным, может воплощать свои мечты, и никто ему не помешает.

Он прищурил глаза, глядя на нее, и она поспешила заверить его:

– Не на мне.

– Я никогда не женюсь.

– Из-за сумасшествия, – заключила она.

Он опять замолчал и посмотрел на нее.

В мыслях Порции зародилось определенное подозрение, от которого никак не получалось избавиться. Наклонив голову, она спросила:

– Вы бы все равно не женились, не так ли? – Девушка кивнула, уверенная, что нащупала истину. – Вы боитесь жениться.

Он замер с изумленным выражением лица.

– Боюсь?

– В этом нет ничего постыдного. Вот я боюсь выходить замуж, – заявила Порция спокойным голосом.

– В самом деле? – спросил Хит.

– Я не собираюсь давать какому-либо мужчине власть над собой. Говоря «согласна», женщина в ту же секунду теряет свободу. Сейчас я обладаю ею, свободой, маленькой, но драгоценной. И не намерена ее никому отдавать.

– Неужели вы говорите это серьезно? – пробормотал он, обводя ее взглядом всю с головы до ног, будто впервые увидел.

– Вообще-то да. – Порция быстрее начала ходить взад-вперед. – Мужья диктуют женам, какие места посещать, как одеваться, что им читать, есть, на какие темы разговаривать. – Она остановилась и передернула плечами. – Нет уж, спасибо.

Лорд рассмеялся, звук этого смеха отчетливо дал ей понять, что он глумится над ее самым большим страхом.

– Никогда не видел, чтобы в браке жилось именно так.

Порция остановилась и уперла руки в бока.

– Да? Ну а я видела.

– Видели? – Его смех стих. – Вы полагаете, найдется мужчина, который сумеет помыкать вами? Не может быть, чтобы вы так плохо себя знали. – Его повеселевшие глаза скользнули по ней оценивающе. – Да вы скорее задушите бедолагу.

Она фыркнула, разглаживая несуществующую складку на юбке и не зная, стоит ли воспринимать это как комплимент.

– Я просто не собираюсь ставить себя в положение, когда мне придется отстаивать свою свободу в спорах с мужем.

Он долго рассматривал ее изучающим взглядом.

– Все дело в браке ваших родителей, как я понимаю?