– Я должен отвезти вас, – голосом, не терпящим возражений, отчеканил Герберт.

– А Роб? Почему его нет?

– Роберт не может. И просил передать, что все ваши самые ужасные опасения на его счет – чистая правда.

Я вспыхнула: «Он действительно хладнокровный убийца?» Не говоря ни слова, я отвернулась от своего собеседника и пошла к выходу. Друг Роберта пошел за мной.

Я обернулась и спросила почти грубо:

– Послушайте, что вам всем от меня надо?

– Я должен, – упрямо твердил Герберт.

«Что ли он других слов не знает? И вообще, кто он такой? Может, он, как и его приятель, убивает людей пачками – и плохих, и хороших?» Я поежилась и пошла к остановке маршруток. Проходя мимо университетской стоянки, я почувствовала на своем плече руку. Она принадлежала Герберту.

– Садитесь в машину, – вежливо произнес он, – я вас все равно не отпущу. Так просил Роберт.

Я пожала плечами и покорилась.

Герберт подвел меня к темно-зеленому джипу «Инфинити» и открыл заднюю дверь. Впереди, на пассажирском месте, сидела девушка. Она перегнулась через сиденье, посмотрела на меня и негромко сказала:

– Привет!

«Лиза Стронг, сестра Роберта». – Сделав вид, что ничуть не удивлена, я ответила:

– Здравствуйте! Как поживаете?

Герберт, усевшись за руль, ответил за девушку:

– Лиза плохо говорит по-русски. Она не собирается оставаться здесь надолго, просто она сопровождает… – он запнулся, и, как мне показалось, голос его слегка задрожал, – брата.

Я промолчала. По тому, как эти двое переглянулись, мне стало ясно, что их связывает какая-то тайна. В другой раз любопытство заставило бы меня внимательнее понаблюдать за этой красивой парой, но сейчас мне было не до того. Я думала о человеке, который мне нравился и который почти сознался в чудовищном преступлении, передав дикое послание через своего друга.

Герберт не знал дорогу к моему дому так хорошо, как Роберт. Я постоянно подсказывала ему повороты. Лиза сидела тихо, больше ни разу ко мне не обратившись. Я не могла понять – она меня недолюбливает или просто не знает языка?

Наконец, когда мы ехали по узкой дорожке, ведущей к въездным воротам в мой поселок, я приняла решение – как мне казалось, окончательное и непоколебимое.

Огромный «Инфинити» подъехал к моему дому, бесшумно затормозив рядом с калиткой. Я помедлила несколько секунд и сказала:

– Спасибо. И еще. Передайте Роберту, чтобы он не подходил ко мне больше. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

Каждое слово ранило мою душу, будто острый кинжал. Но мне казалось, так будет правильно. По-человечески. Я не хотела давать шанс отношениям, которые никогда не должны были начаться.

Герберт помолчал, потом ответил:

– Хорошо. Я передам. Только вряд ли это что-то изменит. Фраза, хоть и произнесенная с легким акцентом, была сказана как-то очень по-русски. Я не пожелала разговаривать и пулей вылетела из машины.

Джип Герберта сорвался с места, развернулся и поехал к выезду.

Постояв несколько секунд у своей калитки, я расправила плечи и вошла в дом. Надо было взять деньги и ехать за новой машиной.

Слава богу, мать еще была на работе. Я представила себе ее расспросы, мои ответы и поняла, что морально истощена для вранья. С другой стороны, правду рассказывать было категорически нельзя. В мои планы не входило бегать в больницу, где мамуля будет оправляться после инфаркта. Ее надо поберечь. А значит, целесообразно будет ей соврать.

Я поморщилась и набрала номер областного такси. Неприветливая тетка на том конце провода пообещала прислать машину минут через пятнадцать.

Я достала деньги, старательно избегая мыслей о Рудневе и Роберте. Надо было заставить себя не думать, не размышлять, просто жить.

Мобильник завибрировал в руках.

– Алло! – сказала я.

– Такси подъезжает, – по-прежнему неприветливо сказала оператор, – белый «Ниссан» с номером 589.

– Выхожу, – пообещала я.

У калитки меня ждала очень старая праворулька. «Интересно, как она до сих пор ездит?» Я села сзади, отметив, что внутри колымага была очень тщательно вычищена и буквально сияла. Все пластиковые и деревянные поверхности блестели, отполированные заботливой рукой хозяина, чехлы на сиденьях, хоть и потертые изрядно, благоухали фиалкой.

Да, водитель наверняка фанат своей машины. Ведь когда тачка старая, содержать ее становится все труднее и труднее – запчасти надо менять, а в автосервисах их уже не продают. Они попросту сняты с производства, как и сама машина. Приходится искать по всей Москве, подбирать нечто более-менее подходящее, платить за эксклюзивный заказ, подолгу ждать, когда же, наконец, придет драгоценная железяка. Я была неплохо осведомлена в этом вопросе, потому что в школе дружила с мальчиком, отец которого владел старым «Мерседесом» 1969 года выпуска. Борис Геннадьевич, – так звали этого человека, – очень гордился своей машиной. Заходя к ним по воскресеньям, я слушала, как хвастается гордый владелец раритета, перемазанный автомобильным маслом и тосолом:

– Вот как я выгодно деньги вложил! У меня такое редкое авто, что в сервисе, когда звоню записаться на ремонт, даже мой голос стали узнавать!

И он шел дальше заниматься своим автомобилем, проводя под ним весь воскресный день.

Совсем не разбираясь в механизмах, Борис Геннадьевич, немного помучившись для порядка, отгонял все-таки свою красавицу обратно в сервис. Ездил этот «Мерседес» хорошо, но недолго и неохотно.

Наконец, измучившись от постоянных скитаний по различным автосервисам Москвы и ближайшего Подмосковья, Борис Геннадьевич сдался. Со слезами на глазах он распродал свою красавицу по частям и пошел в автосалон за новым автомобилем. Там он приобрел вполне обычную машину, но без пробега.

С какой же гордостью рассказывал он потом об увлекательных поездках на своей новой блестящей красавице! Теперь каждое его путешествие заканчивалось в ожидаемом пункте назначения, а не на борту машины-эвакуатора, которая должна была доставить свой груз к месту очередного ремонта.

Я улыбнулась, вспоминая школу. «Дурочка! Все ждала, когда, наконец, перестану туда ходить и повзрослею. Поступлю в университет. Начну другую жизнь. Вот она, началась. И теперь мне хочется обратно, в школу. Чтобы мальчишки дергали меня за косы, а я била их по голове увесистым учебником. Чтобы не было этого безумного ажиотажа вокруг. Чтобы не существовало в жизни страшных вопросов, ответов на которые лучше не знать…»

Старенькая машинка вполне бодро катила по шоссе. Таксист оказался общительным мужиком лет сорока, действительно без памяти влюбленным в свой автомобиль. Он охотно и подробно рассказывал мне о своих злоключениях в автосервисе, где он тщетно пытался заказать лобовое стекло взамен треснувшего старого.