– На эту колымагу хватит. А мне пора, я уже начинаю терять контроль над собой. Еще пару минут, и я не смогу удержаться от того, чтобы схватить тебя. Неизвестно, чем это может кончиться. Кстати, ты уже успела обаять продавца. Он сейчас появится и обрадует тебя двадцатипроцентной скидкой на твой автомобиль, о которой ты его не просила. А еще салон выделит машину, которая довезет тебя сегодня до дома. Этот коротышка оформил тебя в базе как VIP-клиента.

Стронг легко выпрыгнул из низенькой «Мазды» и стремительно пошел к выходу.

Я молча сидела в машине, пока наконец не вернулся Никита Белов, продавец-консультант.

– Я хочу вас обрадовать! Я поговорил с нашим руководством, и оно позволило сделать вам двадцатипроцентную скидку на этот автомобиль! – Он просиял, но, увидев вопрос в моих глазах, пояснил: – Просто эта машина – с витрины. В ней много народу пересидело, трогали здесь все, наверняка царапины кое-где. Так что новой ее не назовешь.

В его влюбленных глазах я прочитала, что давать огромные скидки на новые автомобили салон начал совсем недавно. Минут двадцать назад.

Тем не менее Никита Белов, продавец-консультант, вывел меня из оцепенения. Мысленно я прибавила к многочисленным талантам Роберта Стронга еще парочку. Во-первых, у него точно был дар ясновидения. Я даже не удивилась – просто отметила то, что он с легкостью прочел мысли продавца и узнал о моем разговоре с очень необычным психологом. Во-вторых, англичанин обладал даром убеждения: когда он отдавал мне деньги, я была неподвижна и безучастна. Мне нельзя было их брать, но Роберт победил.

За новую машину пришлось заплатить теми деньгами, которые лежали сверху в моей сумке – долларами Роберта. Я надеялась, что ему будет приятно. В том, что он узнает об этом, сомневаться уже не приходилось.

Потом я позвонила бывшему гаишнику, а теперь гибэдэдэшнику.

– Приезжай ко мне, я сейчас на работе, – бодро предложил мой приятель, – там и объяснишь, в чем проблема. Чтобы добраться до него, я с удовольствием воспользовалась новеньким автомобилем, который салон выделил мне как вип-клиенту. Уговорить приятеля поставить на мою новую машину старые номера не составило никакого труда: ради меня он и не такое мог сделать. В очередной раз пообещав себе не использовать людей в корыстных целях, я отправилась домой. Водитель машины, которую мне предоставил автосалон, спросил:

– Вам завтра куда-нибудь нужно будет?

Я кивнула:

– Забирать машину из салона.

Обещание, данное себе, было невыполнимо.

Войдя в дом, я сразу поняла, что мать затеяла генеральную уборку. Вся мебель в гостиной была сдвинута в центр, стулья красовались на обеденном столе ножками вверх. На полу ворохом валялись тряпки разных цветов и размеров. Огромное пластиковое ведро с мыльной водой торчало посередине комнаты, швабра была брошена рядом.

В общем, собиралась гроза.

Моя мама всегда очень злилась, принимаясь за уборку. Обычно она заранее предупреждала меня:

– В понедельник будем наводить порядок.

В детстве у меня от этой фразы начинали бегать мурашки по коже. Впрочем, сейчас мало что изменилось. В день уборки мать начинала нервно носиться по комнатам, вытряхивать подушки и покрывала, смахивать со всех поверхностей пыль и разные предметы, создавая бедлам там, где был просто беспорядок. Затем, придя в ярость от вида созданного ею же самой бардака, мама начинала кричать на меня:

– Чего смотришь? Давай, начинай пылесосить!

Я покорно принималась за работу. Мамаша прыгала вокруг, пытаясь меня контролировать. Если она замечала пропущенную пылинку, то начинала кричать:

– Неряха! Да ты замужем и пяти дней не пробудешь! Тебя свекровь из дома выгонит!

Я молча недоумевала: «Во-первых, почему нельзя спокойно указать мне на ошибки? Я вернусь к тому месту, где осталась пыль, и уберу ее. Во-вторых, почему ты думаешь, что если я выйду замуж, то мы с супругом будем жить с его матерью, к тому же стервозной? В-третьих, неужели до тебя еще не дошло, что в наше время в девушках в первую очередь ценятся яркая индивидуальность, мудрость, чуткость, чувство юмора, а совсем не умение чисто мыть пол!» Мать кричала на меня, пока я работала, а потом выдавала классическую фразу:

– Ты – вся в своего папашу. Он вечно комкал свои носки, потом стирал, не расправляя, а потом, в таком же виде, кидал на батарею!

Мама все чаще замечала, что я становлюсь похожа на отца, и от этого ей было очень плохо.

Сердце сжалось в предчувствии бури, и я шагнула на кухню, где мать грохотала сковородками.

– Привет, мам! – сказала я как можно мягче.

– Переодевайся давай, – без предисловий приказала родительница, – видишь, сколько всего надо сделать!

– С чего начнем? – бодро спросила я, радуясь отсутствию вопросов о вчерашнем инциденте.

– Ты у нас пылесосишь, забыла? – резко ответила мама.

Я покорно кивнула и пошла наверх, чтобы надеть «специальную» одежду для уборки: старые джинсы и белую мужскую майку-алкоголичку. Облачившись, я уже приготовилась идти вниз, как вдруг вспомнила, что должна позвонить отцу. Мне нужно было выяснить у него то, что другие объяснять отказывались.

Некоторые вещи он уже не сможет от меня скрывать, потому, что все становится слишком очевидным. Я вспомнила сегодняшних «жертв». Бедняга продавец, видимо, будет из своего собственного кармана покрывать недостачу в двадцать процентов от стоимости моего автомобиля. А потом объясняться с начальством, за какие заслуги совершенно обычной покупательнице выделили личное авто с водителем, чтобы она могла с комфортом передвигаться по городу, пока не заберет свою «Мазду».

Вторая «жертва» – мой знакомый из ГИБДД, обалдевший от наглой просьбы, но не посмевший мне отказать. От него требовалось устроить так, чтобы на мою новую машину перекочевали старые номера. Конечно, такая практика существует, но это очень сложная процедура. Надо не один день провести в ГИБДД, собирая многочисленные подписи. Отстоять в очередях. Самому. Я же просто должна буду пригнать новый автомобиль своему приятелю. И все. Остальное он пообещал взять на себя.

Мне вспомнились слова Вишневского: «Вы, Мила, аферистка. Вы используете мужчин в корыстных целях». Я горько усмехнулась: какая уж есть.

Отец отозвался сразу:

– Богданов, слушаю!

Он был начальником частного охранного предприятия, а до этого, во времена СССР, трудился в каком-то закрытом НИИ. По большому счету, меня не интересовало, чем он занимается, меня интересовал он сам. Мне нравилось в нем многое: улыбка, черты лица, походка, манера разговаривать. Все это, казалось, было создано с одной целью: обаять, очаровать собеседника. Его нельзя было назвать красавцем – невысокий, с чересчур крупными чертами лица, полноватый. Тем не менее весь его облик был буквально пропитан особой, только ему присущей энергетикой, которая делала его почти образцом мужской привлекательности.