то ли падения, как и я. Конечно, увидел я это только тогда, когда оказался на дне ущелья и оглянулся. Бедняга вжался в стену, раскинул руки, словно собирался обнять всю гору, и цеплялся пальцами за трещины в скале. Смотреть, как он дюйм за дюймом передвигает ноги, было больно и смешно. Я даже пожалел его, ибо знал, как страшно мне самому было на том карнизе.

Наконец мы все трое спустились к основанию водопада, и дальше наш путь пролегал вверх по течению ручья – туда, где из стены выпирал утес, словно нос огромного корабля. Это там, сотней футов выше, я перепрыгнул через пропасть. Сверху мне было не видно, а теперь я понял, почему это место называется Промоина. Основание утеса было словно подмыто, и под навесом скального массива, утыканного блестящими крапинками руды, образовалось большое открытое пространство. Окаймленное с одной стороны ручьем, оно поросло бирюзовой травкой и желтым тростником. Посреди этой неожиданной лужайки мирно паслись шесть лошадей. Я сразу заметил среди них лошадь Руфа Джонса. А рядом с ней стоял тот самый крупный черный жеребец, который увез моего Па.

4

Как только я увидел реакцию шерифа Чалфонта, то понял, что ранее слишком поспешил в своих оценках. Его добродушие я тогда воспринял как признак слабости и неспособности противостоять бандитам. Честно говоря, я хотел, чтобы облаву на Роско Оллереншоу возглавил бы не шериф Чалфонт, а маршал Фармер. Вот кто горит огнем. На мой взгляд, шерифу задача была не по плечу. Как же я ошибался!

Едва завидев лошадей, шериф Чалфонт взял ружье на изготовку. Мне он жестом велел оставаться сзади, потом пальцем подозвал помощника, который тоже уже вытащил оружие. Вместе они осторожно двинулись из кустов к лошадям. Всего шесть лошадей, взнузданные, но не на привязи. Седла сложены горкой на земле. Поперек узкого перешейка стояли собранные на скорую руку ворота из палок и бечевки, так что лошадям некуда было убегать с окруженной водой лужайки.

– Далеко ли отсюда до пещеры? – спросил меня шериф Чалфонт.

Он опустил ружье, убедившись, что мы здесь одни.

– Примерно полмили вдоль ручья, – ответил я.

– Скорее миля, – поправил меня Митиваль.

– А может, и целая миля, – поспешил уточнить я. – Мы были на другой стороне ущелья, оттуда трудно оценить расстояние. Ручей поворачивает там так круто, что пещеры не видно, пока не окажешься прямо напротив нее.

Шериф Чалфонт кивнул и задал следующий вопрос:

– Ты видишь тут лошадь маршала Фармера?

Я помотал головой. Конечно, я сразу же попробовал отыскать на лужайке понурую гнедую кобылу маршала, но ее там не было.

– Вот на этом коне ехал Руф Джонс, – сказал я. – А вон этого вороного привели для моего Па. – Я похлопал жеребца по шее, думая о той ночи. Казалось, что с тех пор минули месяцы.

– Напомни-ка, почему они забрали твоего Па, – раздраженно велел мне помощник шерифа и сунул в рот свежую порцию табака.

Он уже слышал всю историю с подробностями, поэтому его требование меня разозлило.

– Не знаю, – ответил я. – Я же говорил, что они приняли его за другого человека.

– За кого? – спросил Бьютимен.

– Какая разница?

– Большая.

– Ну, за какого-то человека по имени Мак Боут.

Услышав это имя, шериф Чалфонт уставился на меня.

– Мак Боут?! – воскликнул он. – Что же ты раньше не сказал?

– Я не думал, что это важно, – солгал я. – А что? Вы слышали о нем?

– Все слышали о Маке Боуте.

– Я, например, не слышал.

– Я забыл – твоего Па как зовут? – спросил шериф.

– Мартин Бёрд. Он сапожник, – ответил я.

И шериф Чалфонт, и Бьютимен смотрели на меня, не говоря ни слова.

– А еще он коллодиотипист, – добавил я. – Он делает фотографии особым способом – на бумаге, покрытой солями железа. Маршал Фармер полагал, что фальшивомонетчики могли заинтересоваться его методом в надежде, что с его помощью они улучшат свои поддельные деньги.

На самом деле это было мое предположение, но я приписал его маршалу Фармеру. Так оно имело больше веса, на мой взгляд.

Оба служителя закона продолжали созерцать меня в полном молчании. Я знал, что они думают.

– Мой отец – не Мак Боут, – заверил я их.

5

Шериф Чалфонт похлопал меня по плечу:

– Никто и не говорит этого.

Его помощник сплюнул.

– Он так считает, я же вижу, – промямлил я неуклюже и уставился на Бьютимена.

– Что я считаю, тебя вообще не касается! – огрызнулся тот, и моя неприязнь к нему вернулась.

Этот человек определенно умел задеть мои чувства.

– Послушайте, – обратился к нам шериф Чалфонт своим спокойным тоном. – Главный вопрос – это что нам сейчас делать? Возвращаться в Розашарон и собирать отряд? Или попытаться застигнуть этих людей врасплох в их убежище? Джек, ты что думаешь?

Помощник шерифа почесал щеку и нахмурился.

– Мы не застигнем их врасплох, если они знают о нашем приближении, – заявил он. – А они об этом знают, если им удалось захватить маршала. То, что его лошади здесь нет, ничегошеньки не значит. Кобыла же захромала, то есть они могли пристрелить ее и сбросить в ручей. И с маршалом могли поступить точно так же, кстати.

– Если дело обстоит именно так, – заметил шериф, – то в пещере мы уже никого не найдем. Узнав, что к ним направляются представители закона, Оллереншоу сразу бы собрал своих людей и скрылся.

Помощник Бьютимен согласился с этим и опять сплюнул.

– Но если Фармера они не нашли, то все обстоит иначе, – продолжил шериф свою мысль. – Семеро против двоих, плюс нам на руку сыграет неожиданность.

– Это если допустить, что мальчишке можно верить насчет количества людей, – подчеркнул Бьютимен.

– Мне можно верить, – вскинулся я.

– И почему я не могу избавиться от ощущения, будто ты пытаешься нас надуть? – проворчал он.

– Откуда мне знать! – выпалил я и едва удержался, чтобы не посмотреть на Митиваля, стоящего буквально в шаге от Бьютимена.

– Если ты заманиваешь нас в какую-то ловушку… – пригрозил мне помощник шерифа, ткнув пальцем меня в плечо.

– Зачем ему это делать? – возразил шериф.

– Я не знаю! Но я очень хорошо чувствую, когда от меня что-то пытаются утаить. Говорю тебе…

– Брось, Джек, – остановил его шериф. – Нам сейчас надо принять решение. Идем за подмогой или сами берем Оллереншоу? Что бы ты предпочел?

– Я предпочел бы, – начал Бьютимен, сверкая глазами, – оказаться сейчас в городе, за столом перед жареной курицей и пинтой эля! Вот что я предпочел бы, Деси! Но если ты спросишь меня, как нам следует поступить, то вот что я тебе скажу: я больше ни за