что на свете не спущусь по этому чертову склону! Пусть хоть триста спартанцев меня толкают. Я пойду кружным путем, и не важно, сколько времени это займет.

– Кружной путь – это путь, которым мы сюда пришли, – подсказал мне Митиваль.

– Чтобы спуститься с горы другим путем, уйдет целый день! – закричал я.

– Что за надоедливый комар все зудит и зудит мне в ухо? – проворчал Бьютимен, обращаясь к шерифу.

– Да что я вам сделал? – заорал я.

– Хватит, хватит! – поспешил вмешаться шериф и рубанул воздух ладонью, словно разделяя нас. – Итак, Джек, подтверди: ты считаешь, что нам следует прямо сейчас захватить Оллереншоу, так?

– Да! – ответил его помощник и закивал с преувеличенным энтузиазмом.

– И я! – подхватил я.

Шериф Чалфонт посмотрел на меня внимательно. И до меня дошло: не надо было кричать. Наоборот, надо было затаиться, притихнуть в надежде, что они забудут о моем присутствии… Я понимал, что сейчас последует.

– Эй, Сайлас, – мягко начал шериф, – знаю, тебе не понравится то, что я собираюсь сказать, но тебя мы не берем. Даже не думай об этом. – Он не остановился, когда я попытался протестовать, только повысил голос. – Ты сейчас пойдешь по этой тропе к нашим лошадям и останешься там до нашего возвращения. А если мы не вернемся, ты сядешь на своего быстрого коня и поскачешь в Розашарон за подмогой.

– Нет, – возразил я. – Все меня оставляют. Пожалуйста…

– Я знаю, тебе пришлось нелегко, Сайлас, но…

Я прослушал, что говорил шериф дальше, потому что ко мне вдруг подскочил Митиваль и произнес тревожно:

– Кто-то идет сюда.

– Ш-ш-ш! – скомандовал я, поднимая ладонь кверху.

– Это что еще такое? – строго спросил шериф, думая, что я пытаюсь заставить его замолчать.

– Кто-то идет! – прошептал я и приложил к губам палец.

– Что ты опять… – рявкнул помощник Бьютимен, но шериф Чалфонт остановил его жестом.

На несколько секунд мы замерли, прислушиваясь.

Но слышен был только звук падающей воды, который как будто исходил из нашего мозга, да тихое ржание лошадей, да плеск волн на перекатах справа и слева от нас. Вид у помощника Бьютимена был такой, словно он собирается удавить меня. Он уже открыл рот, чтобы обрушить на меня свой гнев, как вдруг до нас донесся новый звук. Это тоже был плеск, но более тяжелый, чем журчание воды на камнях. А потом мы услышали голоса людей.

Мы пригнулись и вжались в скалистую стенку. Справа от нас шли по пояс в воде Себ и Эбен Мортоны. Над головой они несли ружья, а также котомки – вероятно, с одеждой, судя по их голым торсам. Нас они не заметили и вроде бы не ожидали никакой опасности.

Конечно же, это могло означать только одно. Маршала Фармера – будь благословенна его душа! – не поймали.

Глава восьмая

Люди видят только то, что они готовы видеть.

Ральф Уолдо Эмерсон

1

Среди людей, которые верят в привидения, существует ошибочное представление о том, будто призраки всевидящие или всезнающие. На самом деле это не так. Ими управляют те же законы вселенной, что и живыми людьми. Например, они в курсе того, что случилось в доме, в котором они находятся, но понятия не имеют о том, что происходит в доме на соседней улице, если их там нет. Может, у них чуть более острое зрение и чуть более чуткий слух, чем у нас, но причина не в том, что этот мир для них не такой, какой он для нас. Просто у них немного иное восприятие. Например, один человек воспринимает некий цвет как синий, а другой посмотрит на этот же цвет и скажет, что это зеленый. Конечно, никто не сомневается в том, что синий – это синий, а зеленый – это зеленый, но разве вы никогда не наблюдали, как один цвет перетекает в другой, как он меняется в зависимости от освещения или от окружающих его предметов? Посмотрите, как закатное зарево сливается с небом. Как играет многоцветьем река. В общем, призраки могут являться и исчезать, но они не могут быть сразу повсюду. Они не боги. Они не ангелы. Они всего лишь люди, которые умерли.

Я говорю это для того, чтобы объяснить, почему Митиваль, узнав о приближении братьев Мортон раньше меня, больше ничего о них не знал. Ему не было известно, почему они идут к пещере по реке. Он не мог сказать, догадываются ли они о нашем присутствии. Мы с ним бок о бок притаились в тени, и я чувствовал, что нервничает он ничуть не меньше моего. Я слышал, как стучит его сердце.

– Не вылезай, Сайлас, – прошептал он, как будто кто-то мог услышать его. – Не надо геройствовать.

– …не виноват, что нет еды, – донеслись слова одного из братьев Мортон. – Это они едят слишком много, а не я. И охотиться поэтому должны они, а не мы. А от яблок меня уже тошнит.

Поскольку я не различал их круглых лиц, то для себя решил назвать говорящего Себом. Тогда второй, чуть более высокий и широкоплечий, чем брат, становился Эбеном.

Они почти пересекли ручей. Вода теперь доходила им до коленей, облепленных мокрыми подштанниками.

– Лично я не против выбраться из пещеры на свежий воздух, – ответил Эбен, который шел первым. – Хоть ненадолго избавились от этой вони.

Я тут же вспомнил запах серы. Да, коллодионные смеси Па воняли хуже тухлых яиц.

– Ну а мне непонятно, почему вся грязная работа достается нам, – канючил Себ.

– А кто еще будет ею заниматься? И не настолько мы умны, чтобы делать что-то другое, – урезонил его брат. – Хватит жаловаться! Надоело!

– Просто я замерз, только и всего, – не унимался Себ.

– Только и всего, – передразнил его Эбен. – Ты говоришь, как Руф.

Они вышли из воды и бросили одежду и оружие на землю, чтобы отжать воду из подштанников. Ровно в этот момент шериф Чалфонт и его помощник Бьютимен выскочили из кустов и набросились на них с такой стремительностью, которой я в них не предполагал. Все произошло так быстро и точно, что братья практически не сопротивлялись. Шериф положил одного из них лицом в грязь и приставил дуло к его щеке. Второй брат был прижат к земле в положении навзничь, а ружье помощника Бьютимена упиралось ему в переносицу.

– Попробуй пикни – тотчас снесу тебе башку! – предупредил его помощник шерифа.

– Сайлас, – позвал меня шериф Чалфонт, – принеси веревку. Я видел ее возле седел.