Гордону было ясно, что Баррет переполнен яростью и ненавистью к хозяину страны, но в то же время понимал, что ему самому в этом противостоянии иметь под рукой ярых врагов Макоули лишним не будет.

Мысли Гордона снова возвратились к неожиданному подарку — письму Макоули к Монике Левин. Не фальшивка ли это? А вдруг письмо подбросили ему с тем, чтобы потом скомпрометировать? Нет, он же не дурак и, прежде чем воспользоваться им, конечно же, проведет дактилоскопическую экспертизу, причем возьмет образцы почерка из разных бумаг. То, что Макоули рискнул написать Левин письмо, свидетельствует не столько о его любви к ней, сколько о сомнении в ее верности. Ясно одно, он не полностью доверяет Левин, более того, он боится ее. Очевидно, она начала предъявлять претензии не только на право периодически обладать им как мужчиной, но и на что-то большее. Об этом свидетельствует и то место в письме, где Президент напоминает ей о своем моральном долге перед семьей и государством, что исключает развод в перспективе. Да, далеко зашел Макоули, очень далеко. Он вынужден объясняться письменно с этой ничего не стоящей дамочкой, даже пугать ее нерадостной перспективой старика, когда ему придется, вместо того чтобы заниматься молодой женой, «писать по двадцать пять раз в день».

Из этого он, прокурор Гордон, может сделать вывод, что когда наступит нужный момент для решающего удара по президентской карьере, то Левин может сыграть роль неопровержимого доказательства вины Макоули. Конечно же, ему надо осторожно собирать компроматериалы в отношении самой Моники.

Хаммер тоже повязан с ней, но Гордон клятвенно пообещал, что его не тронет, правда, при условии соответствующей помощи. Ну что ж, Гордон, можешь быть вполне доволен Хаммером! Он старается. Прокурор взглянул на часы: где же Баррет? Гордон понимал, что вряд ли тот сообщит что-нибудь конкретное и важное о Президенте. Разве только проинформирует о своей ненависти к нему?..

В этот момент секретарь сообщила, что прибыл мистер Баррет. В кабинет вкатился, словно шар, «судья Джим», как его многие звали. Он был низкого роста, полный, коротконогий, с совершенно лысой круглой головой. Он, после взаимных приветствий, извинился за задержку и пояснил:

— Сегодня короткий рабочий день и на улицах чертовски много автомобильных пробок.

После этого сразу же перешел к делу:

— Я хочу вам сказагь, мистер прокурор, что я и мои друзья давно ведем борьбу с Макоули. Я уже много лет стараюсь ликвидировать его на политической арене. Поэтому я и мои сторонники поддерживаем ваши усилия по компрометации Президента в сексуальном плане. Мы надеемся, что ваша работа привлечет внимание американцев к этой проблеме. К сожалению, наш народ проявляет в этом удивительную слепоту.

— А почему вы против Макоули? — спросил прокурор Гордон.

— Потому, что он оказывал помощь и поощрял врага в то время, когда наши парни сражались и умирали в вонючих джунглях Вьетнама. Макоули не исполнил свой долг как гражданин США, он не только дезертировал, увернулся от службы в армии, но и занялся оголтелой критикой тех, кто воевал там.

— Но этот момент жизни мистера Макоули не входит в круг моих интересов.

— К сожалению, это так. Хотя почему вы не хотите понять, что он уже тогда обманывал нацию.

Гордон понимал, что с полурасистом Барретом надо вести себя весьма осторожно. Он хорошо помнил, что тот в свое время входил не только в «Совет белых граждан», но и был членом группы «Арканзасский проект», сформированной с целью дискредитации Макоули, которую финансировал один крупный миллиардер, и дружил с Пруденом-старшим, капелланом в «Совете белых граждан». Именно этот священник обратился к толпе, травившей черных детей, которые под охраной солдат пехотной дивизии вошли в школу для белых, со словами: «Вот против кого мы должны бороться — против ниггеров, коммунистов и таких полицейских». Сейчас младший брат Прудена является редактором газеты «Вашингтон таймс» и тоже дружит с Барретом.

Поэтому Гордон старался больше слушать гостя, чем говорить сам. Через полчаса Баррет выговорился и пообещал, что в случае необходимости газета «Вашингтон таймс» поддержит прокурора, и если ему что-либо станет известно об амурных похождениях Президента, то он сразу же проинформирует Гордона.

После ухода злого расиста Гордон, брезгливо морщась, посмотрел на свои руки, казалось, что после рукопожатий с гостем не лишним было бы помыть их.

Но пришла адвокат Барбара Декарт — миловидная, одетая со вкусом в деловой костюм женщина. Они уже встречались в суде, тогда и смогли договориться о встрече.

Оба они были юристами, что и позволило сразу же перейти к делу. Миссис Декарт коротко проинформировала прокурора о фонде, чьи интересы она представляет, и задачах, которые ставят члены фонда по защите интересов женщин от произвола Президента. Она прямо спросила Гордона:

— Мистер прокурор, не кажется ли вам, что мы потенциальные партнеры в борьбе за правое дело?

Томас Гордон улыбнулся:

— По-моему, вы правы, миссис Декарт, в известной степени наши интересы совпадают.

— Прекрасно. Я не пришла сюда с целью заключить какую-либо сделку, просто я и мои коллеги поняли, что нам следует координировать свои действия.

— Согласен. Но я чувствую, что вас что-то беспокоит?

— Да. Мы намерены поддержать иски дам, которые желают обратиться с претензиями к Президенту нашей страны в части его любовных домоганий с использованием служебного положения. Моя клиентка — миссис Люси Бриттон, как вы знаете, предъявила иск к нему. Она обвиняет его в том, что в отеле «Эксельсиор» города Литл-Рок мистер Макоули, который тогда был губернатором штата Арканзас, пытался заставить ее заняться оральным сексом, что является сексуальным домогательством.

— Но мистер Макоули полностью отрицает этот факт и заявляет, что вообще не встречался с миссис Бриттон.

— О мистер прокурор! — воскликнула Декарт. — Ему еще не раз придется делать такие заявления. Мы имеем еще не менее пяти женщин, которые жаждут встречи с ним в суде, где они хотят предъявить аналогичные иски.

— Ну а со мной поделитесь информацией об истицах?

— Думаю, что да. Но сейчас я пришла к вам в связи с тем, что моя клиентка миссис Люси Бриттон — стала объектом атаки сторонников мистера Президента. Цель — дискредитировать ее и заставить отказаться от иска или от присутствия на суде. Конечно, нам совершенно ясно, что ему будет стыдно смотреть в глаза своей жертве. Поэтому накануне суда друзья мистера Президента организовали проверку силами налоговых органов доходов Бриттон и ее супруга. Как вам известно, мистер прокурор, институт Резерфорда совместно с нашим фондом с целью сбора средств образовали «юридический фонд Люси Бриттон». Адвокаты мистера Президента стали утверждать, что деньги, которые она получает от некоторых граждан и фондов, идут не на финансирование судебного процесса, а на ее личные нужды.

— У них есть доказательства?

— Нет, мистер прокурор, но они, как мне кажется, могут пойти на лжесвидетельство.