— Явно ради рекламы себя, любимых, — ответила я, подумав, что в кадр опять полезут ворожеи и целители, желающие бесплатно прорекламировать свои услуги.

В общем, от Ивана Захаровича мы с Пашкой поехали на Борисоглебское кладбище, которое в последнее время стало одной из наших рабочих площадок. По пути я позвонила другу Андрюше в Управление, сообщила, куда и почему мы направляемся, а также обрадовала новостью о Мигеле Алонсо, он же — Петр Пантелеевич Прохоров, данные о котором должны храниться в каких-то архивах МВД или службы исполнения наказаний.

На Борисоглебском опять творилась какая-то вакханалия. Видимо, информаторы нашего холдинга ошиблись, так как поп был один (или другие уже ушли), но сопровождало его большое количество праведных прихожанок (мужчин не было), возмущенных осквернением могил и нарушением покоя мертвых. Орали все — и праведные, и ведьмы с некромантами, которые продолжали дежурить на кладбище. Чего они еще ждут?!

Поп пытался взывать к разуму и совести собравшихся, при виде меня оживился. Видимо, ждал моего появления или просто регулярно смотрит «Криминальную хронику». Мне сказал, что я должна прекратить показ безобразий, творящихся на кладбище. Цитировал Библию: «Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волховать, да будут преданы смерти; камнями должно побить их» (Лев. 11:27).

Я ответила, что выполняю свою работу — готовлю репортажи с мест событий, связанных с криминальной деятельностью. Люди имеют право на информацию. А побивать кого-либо камнями в Российской Федерации — преступление. Тут в дело вступает Уголовный кодекс. И вообще у нас мораторий на смертную казнь, и такой вид казни в России и Советском Союзе не применялся никогда и ни за какие преступления. Он использовался древними иудеями, в наши дни используется, если не ошибаюсь, только в шести мусульманских странах, и только за прелюбодеяние, совершенное состоящими в браке (у древних иудеев за несколько видов преступлений). Вроде последний случай имел место в запрещенном в России ИГИЛ.

Поп попытался меня воспитывать (или наставлять?), я ответила, что Церковь у нас по Конституции отделена от государства, хотя при виде молящихся на особых местах и перед телекамерами государственных служащих у меня возникают в этом сомнения. Он опять процитировал Книгу Левит и предписания народу Израиля. Я вздохнула, достала смартфон и процитировала Уголовный кодекс — те места, где говорится про умышленное причинение легкого вреда здоровью, а также нанесение тяжких телесных повреждений. Камни-то бывают разные. Поп от меня отстал и снова принялся наставлять некромантов. Пашка все заснял.

Я решила, что после многочисленных и впечатляющих вчерашних событий явление попа с прихожанками будет блеклым сюжетом, даже наша с ним перепалка. Пусть Виктория Семеновна решает.

Я тихо сказала оператору, что нужно сходить к известной могиле и посмотреть, что там сейчас делается. Ее снимем и поедем. Пусть эти ругаются без нас. Похоже, что будут только ругаться, до рукоприкладства и членовредительства вроде бы дойти не должно. Хотя если даже поп про побивание камнями говорит… Как на это могут отреагировать граждане, не ведающие, что это цитата из Библии? Как на призыв к действию? Религиозные войны на протяжении всей истории были очень кровавыми.

Мы с Пашкой спокойно покинули группу спорящих, которым было не до нас, и прошли к известному месту. Яма была зарыта, венки брошены в беспорядке, среди них так и стояла фотография Николая Рудольфовича Миллера. Надо будет Шурику сказать, чтобы забрал. Я сказала несколько слов перед камерой.

— Пока не зачехляй, может, еще этих снимем, когда будем уходить, — посмотрела я на Пашку. Он кивнул. — Кстати, а давай-ка сходим взглянуть на склеп Миллеров. Надо заснять на всякий случай.

Я думала, что мы снимем его вчера — ведь туда должны были переносить тело Николая Рудольфовича из могилы после изъятия бриллианта. Но вчера до склепа дело не дошло, все тела повезли в морг, и теперь неизвестно, дойдет ли вообще когда-либо. А лишний раз ехать на кладбище у меня желания не было.

Я примерно знала, где он находится, как, впрочем, и другие склепы. Я считала, что мы легко найдем нужный, так как если там готовили место к погребению Николая Рудольфовича, то в снегу остались следы. Снегопада после вчерашнего нашего посещения кладбища не было, как, впрочем, и позавчера, так что следы не должно было замести.

Но мы не успели дойти до самой старой части кладбища, так как услышали позади себя шаги. Мы с Пашкой обернулись и увидели, что нас догоняет высокий и худощавый молодой человек лет двадцати пяти максимум. У него были рыжеватые очень густые волосы и рыжеватая бородка. Может, благодаря ей он хотел выглядеть постарше? Одет он был в черное кашемировое пальто и черные брюки. На голове — очень стильная черная шляпа, лихо заломленная. В общем, ни одного яркого пятна, если не считать волосы и бородку. Хотя его одеяние очень подходило для кладбища. Вид у него был не наш.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровался молодой человек. — Вы — Юлия Смирнова?

Я кивнула.

— Я хотел бы с вами поговорить.

— Внимательно вас слушаю.

Я отметила, что у парня легкий акцент, только не смогла определить, какой. Из Прибалтики? Европы? Он однозначно был не из Средней Азии и не с Востока. Он выглядел по-европейски.

— Я никак не мог вас поймать без свидетелей. Вашего оператора я не считаю. — Он сделал легкий поклон в сторону Пашки. — Но вас все время окружают представители правоохранительных органов. Я очень надеялся, что сегодня вы снова приедете сюда. А они не приедут.

— Могут приехать, — сказала я. — Зависит от того, как там дело будет развиваться. — Я кивнула в сторону главной аллеи, где оставалось много людей, — в отсутствие листвы кладбище хорошо просматривалось, хотя мы отошли от спорщиков уже на приличное расстояние.

— Но там все-таки священник…

— Он, случайно, не с вашей помощью здесь появился?

— С моей, — улыбнулся парень. Улыбка очень изменила его лицо — он выглядел мальчишкой! — Я отправился в ближайший храм, поговорил с бабушками, они отвели меня к батюшке, с ним я тоже поговорил. Батюшка согласился, что нужно сюда приехать. И вот они все здесь. — Парень развел руками.

— Вы это сделали, чтобы вызвать на кладбище меня?!

— Оригинальное решение, не правда ли? Но они обычно срабатывают. И я очень люблю оригинальные решения. Мне нравится их придумывать.

«Псих или большой хитрец?»

— Потом я позвонил в ваш холдинг и лично сообщил оператору колл-центра, что есть повод снова пригласить вас.

Виктория Семеновна сказала мне, что звонили несколько человек. Возможно, еще кто-то из ведьм и колдунов, жаждущих в очередной раз попасть в телевизор.

— Как вас зовут и что именно вы от меня хотите? — спросила я вслух у молодого человека.

— Меня зовут Роберт, можно Боб, и я, возможно, являюсь потомком последнего русского царя. Возможно, являюсь. Я могу быть его праправнуком. Я хочу это выяснить точно.