Конечно, разговаривать с явно очень образованной дамой было интересно, но нас с Андрюшей интересовало местонахождение ее бывшего мужа.

— Там его нет, — уверенно заявила Нина Константиновна. — Я вначале понять не могла, почему мне не выйти с ним на связь. А теперь поняла.

Андрюша спросил, в каких отношениях Нина Константиновна была с бывшим мужем.

— В прекрасных. В особенности после того, как Лизка умерла. Мать Шурика. Вначале, конечно, я на него обижена была, потом… Время лечит. Детям он помогал, мы никогда не бедствовали. Конечно, хотелось бы, чтобы он больше мальчишками занимался, но Николай хотя бы деньги давал. Я на своих подруг насмотрелась, которые сами на себе семьи тащили. К Саломее я уже не ревновала. Что ревновать, когда столько времени прошло? И Саломея его у меня не уводила. И мы с ней даже на днях встречались. Просто посидели. О детях поговорили. Вы представляете, у Лили завелся поклонник!

— Вы считаете это странным? — спросила я.

— Вы Лилю видели? — ответила вопросом на вопрос Нина Константиновна.

Я кивнула. Я на самом деле не понимала, почему у Лили не мог завестись поклонник. Она очень милая девушка, занимается благородным делом, увлечена им. Да, не красится, выглядит блеклой, но многие любят естественность. Если какой-то мужчина увидел в Лиле красоту души, это прекрасно.

— За ней ухаживает какой-то сумасшедший англичанин, — сообщила Нина Константиновна.

— Его, случайно, не Роберт зовут?

— Нет, Майкл. Он из какой-то международной организации по спасению животных. Лиля же регулярно пишет с просьбами о помощи во всякие места вместо того, чтобы самой нормально работать и зарабатывать деньги.

«В деле еще один англичанин?!»

— Что не так с этим Майклом? — спросил Андрюша. — Вы его видели?

— Я не видела, Саломея видела. Сказала: редкостный придурок. Правда, с Лилей они на одной волне.

— Так радоваться надо, — высказала свое мнение я.

Я на самом деле не понимала, чем недовольна мать Лили. Хотя родители очень часто не признают выбор детей. Невестка редко бывает «та», у зятя вечно руки не из того места растут, или мало зарабатывает, или вообще имеет дурные наклонности и привычки.

Нина Константиновна неопределенно передернула плечами, а я подумала, что на этого Майкла следует посмотреть. Может, он неспроста прибился к Лиле? Может, его интересует не добрая девушка, спасающая животных, а любимая дочь Николая Рудольфовича Миллера? Насколько я понимала, Николай Рудольфович оставил Лиле немало драгоценностей, пусть она и не осознает их ценности. Но другие-то понимают, что она владеет истинным богатством. Может, Майкл приехал из-за бриллианта, который Лиля вложила в руку отцу, то есть не отцу, а другому человеку.

— Лиля искренне плакала на кладбище? — спросила я у Нины Константиновны.

Она кивнула.

— А вы не заподозрили, что это не ваш муж лежит в гробу?

— Даже мысли такой не появилось. Похож. И вы же знаете, что смерть может сильно изменить человека. В общем… нет. Я в шоке. И все, кто уже знает, в шоке. Никто и подумать такое не мог!

— Но вы же на него смотрели…

— Я стараюсь не смотреть на покойников. То есть я, конечно, взглянула, но… Понимаете, если я смотрю на покойника, он потом ко мне является.

— Но вы же проводите спиритические сеансы!

— Я вызываю тех, с кем хочу поговорить сама, и тогда, когда хочу я. И они не являются… в теле. А тут другое. И в день похорон все проходило быстро. Холодно было, ветер сильный. Нотариус что-то сказал, Рудик сказал — и стали прощаться. Но все просто стенки гроба касались, только Лиля на него рухнула. И все.

— Куда мог уехать ваш муж? Где он мог спрятаться? — спросил Андрюша.

— Понятия не имею, — ответила Нина Константиновна.

Когда она ушла, мы встретились взглядами с Андрюшей.

— Вы с Пашкой съездите взглянуть на этого Майкла? — спросил приятель.

Я кивнула и попросила узнать все, что возможно, про Роберта Литтлджона, сына российской модели и англичанина, потомка завоевателей, или покорителей, или грабителей Индии. Андрюша спросил, не хочу ли я обратиться к знакомым в ФСБ. Я сказала, что пока не хочу. На самом деле я собиралась связаться с одной своей одноклассницей, осевшей в Лондонграде. По уровню доходов она — английский средний класс. У нее есть квартира в Лондоне, за которую ей еще несколько лет платить ипотеку. Выбор был между домом в двух часах езды от Лондона и квартирой в не самом престижном районе, но не заселенном неграми и арабами. Она выбрала квартиру, чтобы не тратить много времени на дорогу. У нее финансовое образование, и ее всегда интересовало налогообложение в разных странах. Еще живя в Петербурге, она устроилась в международную компанию, консультирующую иностранных граждан, работающих в России (а их в девяностые годы к нам прибыло немало, поэтому фирма и открыла свое представительство), а также наших граждан, работающих за рубежом. Где платить налоги? Как заполнить декларацию? Фирма консультирует не только физических лиц, но и юридических, работающих с разными странами. Через некоторое время Алисе предложили перебраться в Лондон и работать в британском представительстве фирмы с русскоговорящими гражданами. Она уехала и живет в Лондоне до сих пор.

Из нашего класса она общается только со мной, как я предполагаю, потому, что я стала известной и у меня и в мыслях никогда не было просить у Алисы материальной помощи, помочь мне выехать за рубеж, принять меня у себя или принять у себя моих родственников. Хотя я иногда обращаюсь к ней за информацией об осевших в Лондоне людях, а она, в свою очередь, обращается с подобными просьбами ко мне. В общем, мы иногда бываем полезны друг другу.

Так что в мои ближайшие планы входило общение по скайпу с Алисой и личное общение с Майклом и Лилей в собачьем приюте.

Но я еще не успела сделать ни того ни другого, когда Андрюше (с которым мы не успели расстаться) позвонил Сан Саныч. Я увидела, как изменилось выражение лица приятеля.

— Ну? — спросила я, когда он отключил связь. Я ожидала услышать про новый труп, например Николая Рудольфовича Миллера. Но услышала совсем другую новость.

— Это стекло, — с обалдевшим видом сообщил приятель.

В первый момент я не поняла, о чем речь. Я же думала про Лондонград, Алису и пока неизвестного мне Майкла.

— Камень. Это не бриллиант. Кусок ограненного стекла.

— А где же бриллиант? — спросила я, как полная идиотка.

— Что будем делать? — посмотрел на меня обалдевший Андрюша, который, как и я, не мог прийти в себя от услышанного.

Пашка предложил нам всем вместе отправляться в собачий приют и разговаривать с Лилей.

— Ты уверен, что Лиля может отличить бриллиант от стекла? — спросила я.