Я стараюсь не обращать внимания на то, как тут же сжалось у меня между ног, и хмуро смотрю на него.

– Элли, – сердито говорит Меган.

– Прости, что?

– Я спрашивала про твою пьесу. Репетиции ведь начались на этой неделе, да? Как успехи?

– Отлично, – рассеянно отвечаю я, потому что не могу разобрать, набирает что-то Дин или нет. Надеюсь, что нет. – С парнем, который играет моего погибшего мужа, очень даже весело. А как у тебя дела?

– Плохо.

– О, мне так жаль, солнышко. – Я знаю, что Мег недовольна тем драматургом, с которым они пишут в паре, и не виню ее, потому что это самый напыщенный придурок на всем театральном факультете. Он пишет очень пафосно и перенасыщает свои пьесы острыми переживаниями. Наверное, считает себя реинкарнацией Артура Миллера.

– Слэйд обожает переписывать целые сцены прямо во время репетиций. – Мег показывает пальцами кавычки, когда называет его имя, и Фитци усмехается.

– По-моему, ты не в курсе, как использовать кавычки, – сообщает он ей.

– Да нет, знаю. Слэйд – это не настоящее имя, на самом деле его зовут Джошуа Сандески. – Она фыркает. – Этот козел так много о себе мнит, что меня удивляет, как из его самодовольной задницы не выскакивают его маленькие коричневые копии.

Парни улюлюкают от отвратительной картины, которую нарисовала Мег.

– В первый день занятий мы все должны сесть в круг и представиться своим сокурсникам-актерам, – Мег смотрит на меня, – Помнишь?

– О, еще как, – сухо отвечаю я.

– Итак, – обращается она к Фитци, – он встает и говорит: «Я Джошуа Сандески, но известен под именем Слэйд. Обратитесь ко мне как-то иначе – я не отзовусь». И он не шутил. Каждый раз, когда преподаватель называл его Сандески, этот дебил полностью игнорировал его.

– В жизни не встречал таких дегенератов, – замечает Дин.

Черт, его рука снова двигается.

– А мне кажется, это очень смело, – не соглашается Холлис. – Знаете что? К черту все! Я возьму пример со Слэйда и тоже выберу себе псевдоним. С этой минуты вы можете называть меня только Тандер[9].

Я украдкой читаю последнее сообщение, и у меня снова прерывается дыхание.

В этот раз я не доставлю ему удовольствия. Если не буду отвечать, он когда-нибудь перестанет, верно?

Нет.

Сообщения продолжают сыпаться, одно развратнее другого.

Я хватаю стакан и залпом выпиваю несколько глотков. Но даже через громкую музыку до меня доносится легкий смешок Дина.

Я вскакиваю на ноги так резко, словно кто-то разжег костер у меня под пятой точкой.

– Мне нужно в дамскую комнату, – спешно говорю я.

Стараясь не обращать внимания на широченную улыбку на сексуальных до неприличия губах Дина, я несусь прочь от столика так быстро, насколько позволяют высоченные каблуки.

Блин, блин, блин! Я так возбуждена, что мои бедра в прямом смысле приклеились друг к другу, и переживаю, как бы сзади на джинсах не было мокрого пятна. Хуже всего то, что Меган даже не выпила половины своего коктейля, а значит, мы зависли здесь надолго. Поэтому мне придется справиться с собой и затушить каждую искорку желания, которое, словно реактивное топливо, горит в моей крови.

Я молюсь, чтобы Дин перестал писать мне бесстыдные эсэмэски, когда вернусь.

Если он не прекратит, я способна получить оргазм прямо за столиком.

* * *

Но Дин продолжает.

А я все так же игнорирую его.

Наша битва желаний продолжается уже больше часа, и я совру, если скажу, что не впечатлена его настойчивостью. Что уж говорить про нескончаемое количество грязных словечек, содержащихся в его словарном запасе.

Когда я замечаю, как Дин ерзает на месте, то широко улыбаюсь ему и наконец отвечаю.

Я сопровождаю сообщение двумя подходящими к ситуации синими кругляшками.

Дин вздыхает и поднимается из-за стола, для начала поправив штаны у промежности. Должно быть, я единственная, кто это видит, поэтому улыбаюсь еще шире.

– Хочу сменить музыку, – обращается Дин к нашей компании. – Меня уже задолбали эти баллады группы Aerosmith.

Когда он отходит, мои глаза предают меня, вперившись в его зад. Черные штаны обтягивают его попу, как перчатка – руку, и я задумываюсь: когда это брюки карго были такими тесными? Да никогда! Наверное, у Дина есть портной или слуга, который доставляет ему особого покроя брюки, в которых его задница смотрится так классно. От этого самовлюбленного негодяя всего можно ожидать.

Но у него такая аппетитная попа. Да у него все аппетитное! Я не могу удержаться и любуюсь мускулистыми плечами под обтягивающей футболкой с длинным рукавом, идеально взъерошенными светлыми волосами. Но вот Дин теряется в толпе, и я чувствую некоторое облегчение, потому что, пока его нет, у меня есть время угомонить свои разбушевавшиеся гормоны и взять себя в руки. Но передышка длится недолго. Вскоре он возвращается, такой неотразимый, и я чувствую себя как наэлектризованный комок нервов.

Он садится на свое место, и в ту же секунду начинается вступление выбранной им песни.

Это I Want You to Want Me группы Cheap Trick[10].

Я не могу удержаться от смеха, отчего Фитци странно смотрит на меня.

– Я что-то пропустил? – спрашивает он.

– Нет, просто иногда я смеюсь без причины, – небрежным тоном отвечаю я, – я немного чудачка.