— С праздником, мои дорогие, — сказала Памела, вручая Элис огромный яблочный пирог, который они с Бекки испекли утром. — С Днем благодарения! Ну, как прошел обед?

— Нормально, — негромко ответила Элис. Шарлотта сразу повела Бекки и девочек к себе в комнату, и Джонни бесшумно двинулся следом. Проводив их долгим взглядом, Элис предложила Бобби показать братьям Бекки свои новые книжки, а сама повела Пэм в кухню.

Памела сразу поняла, что сегодняшний день был не лучшим днем в семье Петерсон. Она хорошо помнила, как тяжело было им самим в первый год после смерти Майка. Тогда каждый праздник превращался для семьи и серьезное испытание, да и сейчас ситуация почти не изменилась. Например, сегодня, когда Адамсы уже сидели за столом, Бекки вдруг вспомнила Джонни и разрыдалась — раньше они всегда встречали праздник вместе, и сейчас ей его особенно не хватало.

— Как Джим? — спросила Памела, и Элис кивнула в сторону гостиной.

— Как всегда. Ему, конечно, трудно, но ведь и нам не легче. — Правда, у Элис все же было утешение — она могла видеть Джонни, однако при мысли о том, что Джиму и Шарли эта радость недоступна, у нее каждый раз становилось тяжело на душе.

— Праздники — это тяжелое испытание, особенно в первое время, — со вздохом сказала Памела. — Уж я-то это знаю. А тяжелее всего — Рождество, так что приготовься.

Элис понимающе кивнула.

— А как твои дела? — спросила она. Она приготовила кофе для себя и Памелы и, разлив его по чашкам, присела к столу.

— Не знаю, что и сказать, — начала Памела неуверенно. — То есть я действительно не могу понять, что происходит, но я бы не сказала, что на душе у меня спокойно. Видишь ли, я продолжаю встречаться с Гевином, и знаешь, он мне очень нравится.

— Я рада за тебя, — улыбнулась Элис. За последние несколько месяцев Пэм стала ее самой близкой подругой, с которой всегда можно было поговорить откровенно.

— Да, он мне нравится, — повторила Памела, заметно воодушевляясь. — Он умеет красиво ухаживать, к тому же он очень добр к детям. Я, честно говоря, уже забыла, когда я в последний раз была в ресторане и вообще развлекалась, а Гевин каждую субботу приглашает меня на ужин. Быть может, это ничего не значит, — спохватилась она, — но мне интересно с ним общаться, к тому же, совсем неплохо иметь повод последить за собой, начать одеваться и сделать новую прическу. А если говорить совсем откровенно, то мне ужасно приятно быть женщиной, а не только многодетной матерью и шофером при моих младших. Теперь я даже могу позволить себе немного отдохнуть, когда в воскресенье утром Гевин играет с мальчиками на заднем дворе…

Эти слова навели Элис на мысль, не оставался ли Гевин у Памелы на ночь и если да, то сколько раз. Это, конечно, было не ее дело, просто она хотела знать, насколько далеко зашли их отношения.

Пэм взглянула на ее лицо и рассмеялась.

— Когда он приезжает в Сан-Димас на уикэнд, то ночует у одного своего приятеля, — ответила она на не заданный вопрос подруги.

Тут уже обе женщины рассмеялись и продолжили разговор, а потом поднялись наверх, чтобы посмотреть, что делают дети.

Девочки сидели на полу и на кровати в комнате Шарлотты и болтали о нарядах и мальчиках. Бекки даже заикнулась Шарли о своих встречах с Базом. Все это время Джонни сидел за столом, за которым Шарли обычно готовила домашние задания, и внимательно прислушивался к разговору. Он не мог оторвать глаз от Бекки. Элис заметила его еще от двери и невольно улыбнулась. Пока Джонни был жив, она никакими силами не могла заставить сына просидеть в «девчачьем» обществе больше десяти минут, а вот теперь поди ж ты! Впрочем, теперь многое изменилось, а быть рядом с Бекки он любил всегда. Элис даже показалось — Джонни словно впитывает в себя образ своей подруги, чтобы унести с собой память о ней, в какие бы пределы он ни отправился, когда придет время.

Потом Пэм и Элис заглянули в комнату к Бобби. Питер и Марк перебрасывались бейсбольным мячом Бобби, и Элис предложила им пойти во двор, где было баскетбольное кольцо. Мальчишки, утомленные долгим периодом, в течение которого они вынуждены были вести себя «прилично», с восторгом бросились во двор, позвав с собой и Бобби.

Женщины спустились вниз, миновали гостиную, где перед орущим телевизором дремал Джим. Команда «Грин-Бей» из Висконсина только что совершила прорыв за лицевую линию, заработав шесть очков, но Джим уже не следил за матчем.

— Как он? — спросила Памела, когда они вернулись в кухню.

— Не очень хорошо, — призналась Элис. — В последнее время стал пить поменьше, но, когда успокоился на мой счет, опять вернулся к своей привычной норме.

— Это все праздники, — предположила Памела.

Элис не хотелось думать об этом сейчас, и она стала расспрашивать Пэм о школе парикмахеров, о Гевине и прочем. Так они проговорили еще час, потом Памела поднялась с намерением собрать свою команду и вернуться домой, но прошло еще минут сорок, прежде чем они ушли. Элис проводила их до дверей и вернулась в кухню, где ее поджидал Джонни.

— Она очень хорошо выглядит, правда, мам? — спросил он, глядя в окно на отъезжающую машину Адамсов, и Элис кивнула. Ей не нужно было объяснять, кто это — «она».

— Она говорит, что ей нравится Баз, и я очень за нее рад, — добавил Джонни, но Элис понимала, что подобные слова дались ему нелегко. Перестать думать о Бекки, «отпустить» ее раз и навсегда было, пожалуй, самой трудной задачей, с которой он сталкивался в своей жизни. Но он не мог не понимать, что не может больше ничего дать Бекки и что она не должна и не может жить только воспоминаниями. Она даже не могла увидеть его, поговорить с ним, и Джонни оставалось только одно: пожелать ей счастья в ее дальнейшей земной жизни.

— Я знаю, ей тоже тебя не хватает, — сказала Элис. — И ей так лее тяжело, как и тебе. — Ей хотелось добавить — и она была уверена в этом, — что со временем им обоим станет легче, но она промолчала. Почему-то Элис казалось, что сейчас не самый подходящий момент для таких слов.

— Пойду попробую разбудить папу, — сказала она вместо этого.

— А я навещу Бобби, — сказал он и направился к двери, но вдруг, словно вспомнив что-то важное, обернулся к матери. — У Шарли завтра ответственный матч, — сказал он. — Она выступает за сборную школы. Ты пойдешь к ней на игру?

— Я думаю — мы все пойдем, — ответила Элис и потянулась к выключателю, чтобы погасить свет.

— И папа? — Джонни улыбнулся. Он казался очень довольным, но матери пришлось его разочаровать.

— Нет, он не сможет. Завтра он занят на работе, — сказала она невозмутимо.

— На следующий день после праздника?.. — Джонни хмыкнул. — Даже если у него остались какие-то дела, он мог бы отложить их на послезавтра и пойти, если бы, конечно, захотел, — закончил он мрачно. Джонни не мог простить отцу его пренебрежения к спортивным успехам сестры. Джим, конечно, признавал права женщин и совершенно искренне считал, что они могут быть отличными врачами, учителями и даже полицейскими, и только женского спорта для него не существовало. «Женщины, а тем более девочки, просто не могут быть настоящими спортсменами», — утверждал он безапелляционно, не желая видеть того, что происходило буквально у него под носом, в его собственном доме. Шарли с ее высоким ростом, отличными физическими данными и неуемным желанием тренироваться была весьма перспективной спортсменкой. Больше того, она была по-настоящему талантлива и к четырнадцати годам уже превзошла Джонни, который считался звездой школьной бейсбольной и футбольной команд.