— Я все проконтролирую.

— Тогда можете идти к ней, но тихонько, и без лишних переживаний. Утром принесу список, что ей можно есть.

— Спасибо. Я в долгу не останусь.

— 317 палата.

Я кивнула и вышел из его кабинета.

Поверить не мог в свое счастье. Сейчас я не мог о большем мечтать. Для меня главное, чтобы все были живы. А остальное… Я был уверен, что и Миллианну поставлю на ноги. По крайней мере я приложу к этому все усилия.

Остановившись около двери нужной палаты, я сделала двойной легкий удар и вошел внутрь.

Дарина бледная лежала на кровати, и стоило ей увидеть меня, как она постаралась улыбнуться.

— Привет, малышка. Прости, я без цветов.

— Самир, — прошептала она, протягивая ко мне руку.

— Привет, — снова повторил, и взяв ее руку поднес к губам.

Присел рядом и неотрывно смотрел на девочку. Видел, что ей все еще больно, и винил в этом себя.

— Мне уже лучше, не переживай.

— Не нужно было тебя привозить с собой. Ничего бы этого не было.

— Он мог с кем угодно так поступить.

— Лучше бы меня убил…

— Дурак! Не говори так.

— Тимура отправят в тюремную больницу на время лечения. А дальше суд решит.

— Мне жаль.

— А мне нет. Давно пора было его на место поставить.

Поглаживал гладкие пальцы Дарины, и в голове всплыл момент ее рассказа.

Душу снова пронзила боль, стоило только представить, что она тогда пережила…

Я прикрыла глаза и снова коснулся губами ее пальцев.

Видел, что указательный на правой руке был немного кривой. Наверное, сросся неправильно.

— Тебе из-за этого больно играть на пианино?

— Самир, — она хотела отнять руку, но я не позволил.

— Дарина, не надо меня стесняться.

— Просто не хочу об этом говорить. Я и так пытаюсь забыть…

— Говорить нужно, потому что мы сделаем операцию, и все будет хорошо. Сыграешь мне еще свою любимую мелодию.

— Если еще не разучилась, — она хмыкнула, и пальчиками сжала мою руку. — Самир, ты расскажешь мне о своей дочери? Я уверена, что Тимур приврал на счет твоей вины.

Я устало вздохнул и недовольно хмыкнул. Теперь я понимал почему Дарина не хочет вспоминать тот случай из своей жизни. Ровно настолько же я не хочу думать и том дне, когда пострадала моя дочь.

— Прости, что тревожу тебя этим.

Я не отреагировал на ее слова. Просто начал рассказывать, как все было. Понимал, что обязан это сделать, ведь я планировал жениться на Дарине, и, между нами, не должно быть никаких тайн.

Закончив свой рассказ, она рукой коснулась моего лица. Я ближе подвинулся к ней, чтобы она не вставала с кровати и не напрягалась.

Я видел в глазах любимой женщины поддержку. Она не жалела, не осуждала, а просто молча поддержала лишний раз показывая, что я не виноват. Хотя сам я считал иначе.

— Вместе мы справимся, — прошептала она, и медленно открыл глаза, — если, конечно, ты меня не прогонишь.

— Глупышка, я тебя своей женой сделаю.

Я поднялся и склонившись коснулся губ Дарины. Они были сухие, что не удивительно после того, как она пролежала в отключке. Благо пришла в себя скоро, и это очень важно.

— Самир… — позвала она, когда я прошел к окну, чтобы Дарина могла посмотреть на рассвет.

Я обернулся, прищурившись ожидая ее речи.

— Я люблю тебя, Самир.

Вот этого услышать я точно не ожидал. В эту же секунду снова оказался с ней рядом, и присев на кровать, забрал в свой плен ее руку.

— Я тоже люблю тебя, Дарина. Теперь ты навсегда в моей власти.

— Ты уверен, что хочешь, чтобы я всегда была рядом?

— Уверен. Здесь даже и думать нечего.

— Ну, Барханов, я в тебе даже не сомневалась. Только ты мог сделать такое уникальное предложение руки и сердца, — хмыкнула она, привлекая мое внимание к своим губам.

Соскучился по ней дико. Уже не терпелось снова затащить в постель. Но пока нельзя. До полного ее выздоровления.

— И не надейся, милая, предложения еще не было. Куда же я без цветов и кольца.

— Да ну тебя. Не в этом счастье.

— Ты права. Мое счастье в тебе. В тебе, в дочке, в маме. Теперь я хочу, чтобы мы были все рядом.

— Ммм… а как е тогда ты будешь показывать сой звериный инстинкт? Только в спальне?

— Поговори мне еще! — хмыкнул я, и все же пройдя к окну, открыл римские шторы. — Я уже все продумал.

— На что это ты намекаешь?

— Ну, мама будет жить в другом доме, и мы сможем Миллианну иногда отвозить к ней с ночевкой.

— Угу, и?

— Ну и тогда я буду наказывать тебя, воплощая в реальность всю свою извращенную фантазию.

— Да ну, тогда я еще подумаю, выходить за тебя, или нет.

— Это почему?

— Потому что я тебе еще шарики не простила, мерзавец такой! — прорычала она, а я расхохотался, и мне пришла кое-какая мысль, пока Дарина будет лежать на больничной койке. Но это потом, позже озвучу.

— Главное, что тебе понравилось. Но ты не переживай, у меня есть еще несколько интересных штучек.

— Барханов, принеси лучше цветов, а? Хоть будет чем тебя отметилить.

— Для тебя, любимая, все что угодно!

Спустя месяц.

— Самир, еще один вечер в одиночестве я не перенесу. Тебе хорошо, ходят в кабинет всякие свиристелки, жопами виляют. А я здесь одна сижу, в телевизор пялюсь, и засыпаю под его монотонное жужжание. Думаешь, это круто?

— Ну, то, что ко мне заглядывают девицы, не означает, что мне от этого весело. Я хочу на работу, а не по бабам. А тебе на пользу отдохнуть, отлежаться.

— Ты шутишь? Я уже месяц отлеживаюсь. Скучно мне одной.

— Хочешь, я Веронику освобожу сегодня от работы, и попрошу к тебе заехать?

— Нет. Я не хочу оставаться дома, Самир! Я поеду с тобой!

— Дарин, ну почему ты такая упрямая? Я же сказал, посиди немного дома, восстановись.

— Барханов, что значит я сказал? А просить не пробовал? Ты вчера вообще меня запер и смылся, не сообщив даже об этом. Ты считаешь это нормальным?

Я нахмурила брови, смотря на него с оскорбленным видом. Руки на груди, губки надула, и делала глубокие вдохи. Вот пусть понервничает из-за того, что я злюсь. Нечего мне указывать.