Время мы проводили весело. Ближе знакомились, узнавали друг друга. Я играла с малышкой, помогла дорисовать лошадку, которую они начали набрасывать на бумагу с Викторией.

Уснула девочка рано.

Мама Самира сказала, что малышка не привыкла к такому большому вниманию, да и все же новый человек в доме. Умаялась малышка, и уснула.

Самир сам перекладывал дочку в кровать, а я помогала ее переодевать. Мне приятно, что я могла быть хоть чем-то полезна для этой семьи.

Убедившись, что Миллианна уснула, Самир оставил включенным ночник, и мы пошли в гостиную пить чай. Мне казалось, что еще чуть-чуть и я лопну. Мало того, что мы после ужина ели десерт и пили чай, так у нас тут намечается продолжение банкета.

— Вы хотите, чтобы я поправилась на два размера? — я улыбнулась, присаживаясь в свободное кресло.

— Не думаю, что тебе это грозит, милая. Ты такая стройная.

— Спасибо большое. Пора снова возвращаться к упражнениям, а то я совсем разленилась после больницы.

Тамара Станиславовна едва не выронила блюдце, и присев в кресло, опустила взгляд в пол.

Черт!

Вот же я дура.

— Вы простите, я… ведь не со зла.

— Нет, что ты, Дариночка! Просто мне стыдно за своего сына. Я очень перед вами виновата.

— Мамуль, прекращай! — строго произнес Самир, раскладывая по блюдцам торт.

— Тамара Станиславовна, я даже слушать ничего не хочу. Уж вы точно не виноваты в случившемся.

— Не доглядела я Тимура.

— Виноват только я. Еще тогда надо было его засадить, а не слушать тебя мам. А в итоге по его дурости пострадали два человека. Вот теперь то он и будет лечиться там, где ему положено.

— Я хотела верить, что он исправится. Ну слава Богу, что с тобой, Дариночка, все уже хорошо. Иначе бы я не пережила, если бы кто-то погиб по вине Тимура. Я и так каждый день виню себя в том, что Миллианна в инвалидном кресле сидит. А ведь действительно, Самир хотел еще тогда посадить Тимура. А я надеялась, исправиться. Глупая женщина.

— Мам, прекращай себя винить. Тимур сам похерил свою жизнь, теперь пусть отвечает за свои поступки. К слову, о Миллианне. Я нашел хорошего специалиста, и он готов взяться за нашу крошку.

— Да ты что? Так это же прекрасные новости, Самир! — мама обрадовалась, и прикрыла ладошкой рот, вспоминая, что за дверью спит внучка.

— Да, мамуль. Завтра покажем Милли врачу, и он уже назначит дату операции. Там еще сначала анализы нужно сдать.

— Господи, я так рада.

— Мы обязательно поставим Миллианну на ноги. И я вам помогу с реабилитацией.

Я протянула женщине руку, и она вложила свою ладонь в мою.

— Спасибо вам, дети. Пусть уже все наладится. А Тимур действительно заслужил наказание. Люблю я его конечно, но оправдывать больше не могу. В церковь буду ходить, грехи его замаливать.

— Все будет хорошо, мамуль, — Самир отпил из своей чашки кофе, и довольно потерев ладони, коварно улыбнулся, — а теперь еще к одной хорошей новости. Как мы успели сообщить, наше заявление уже лежит в Загсе на Ибице. Так вот, мамуль, ты слышала наш разговор с Милли. Ты полетишь с нами? Мы с Дариной разговаривали на эту тему, и пришли к выводу, что ты должна с нами жить. Потому что дочь я в любом случае заберу к морю.

— Самир, я не даже не знаю, что тебе ответить. Вы ведь молодые, тем более свадьба скоро. Зачем я вам там? Только мешать буду.

— Нет, послушайте, вовсе не будете мешать. Дело в том, что у меня есть дом на берегу. А Самир хочет, чтобы мы жили в его доме, значит мой будет пустой.

— Да ты что…

— Да-да, мы хотим, чтобы вы там поселились.

— Мне так неудобно.

— Ну, а что здесь такого, мамуль? Зато все рядом. И будешь нам иногда помогать, забирать Милли к себе. Раз ты так беспокоишься о нашей молодой жизни.

— Ох и нахалюга.

Мама шлепнула Самира по плечу, на что он наигранно поморщился, делая вид что ему больно.

— Какой есть, — хмыкнул он, целуя маму в щеку. — Ну так что, согласна?

— Согласна! Куда же я от вас денусь, — махнула рукой Тамара, и постаралась незаметно стереть покатившуюся слезу.

Находясь сейчас в родном городе, я больше не испытывала страха, волнения и горечи. В этой семье все ощущалось как-то по-другому. Забота Самира не давала думать о плохом, а счастливая улыбка Милли и вовсе не позволяла возвращаться в прошлое. Есть здесь и сейчас. Мы все вместе, и в этом наше общее счастье.

Единственное, кого не хватает рядом, это мои родители. Они сейчас в Австралии в командировке по работе отца, но обещали, что на свадьбу обязательно прилетят. С Самиром я их познакомила по видеосвязи, и кажется, они друг другу понравились.

Нужно будет обязательно позвонить Танюшке с Сергеем, и пригласить их на свадьбу. В случае чего, попрошу Самира оплатить перелет, а уж с проживанием мы разберемся.

Теперь главный волнительный момент был с операцией для Миллианны. Но и здесь я была уверена, что мы обязательно справимся. Поставим нашу малышку на ноги, чего бы нам это не стоило. Ведь теперь у девочки поддержки стало еще больше, собственно, как и любви.

Что примечательно, именно в поддержке родных заключается путь к победе. И мы обязательно победим.

— Наконец-то ты стала моей женой. Теперь я могу делать с тобой все что захочу.

Хмыкнул на ушко любимой, стоя позади нее, и поглаживая едва округлившейся животик. Еще совсем маленький и другим не заметный. Только я об этом знал, и наслаждался. Хотя сегодня мы уже собираемся обо всем рассказать. Так сказать, сделать подарок родным в наш день.

— Звучит угрожающе, я уже даже подумываю сбежать, — улыбнулась малышка, накрыв мои ладони.

— Не позволю! Я и так еле пережил то, что нам пришлось перенести свадьбу. Но ради вас я готов на многое.

Мы и вправду перенесли свадьбу на два месяца. Все, потому что Миллианне потребовалась реабилитация, плюс ко всему мы сразу же сделали операцию и Дарине. И хотели, чтобы наша девочка на свадьбу пришла своими ногами. И у нас это получилось.

— Как твои пальцы? — я тут же ощупал их, а Дарина пошевелила теми, на которые делали операцию.

Когда мы пришли к врачу, он сделал снимки и провел с нами консультацию. Оказалось, что оперировать нужно было три пальца. Дарина расстроилась, но отступать была не намерена. Она так мечтала играть на пианино, что готова было на многое, и даже на то, что я помогал ей едва ли не во всем. С забинтованными пальцами не многое удавалось делать.

— Уже хорошо. Ни разу не болели с тех пор.

— Я рад. Ведь тебя дома ждет новый рояль.