– Нет.

– Знаете ли вы, где она может быть?

– Нет.

Он начал было успокаиваться, но озабоченное выражение лица тут же вернулось.

– Она была в этом ночном клубе всю прошлую ночь? – спросил он.

– Да. По словам Баннистера, – это хозяин клуба, – она сказала, что ее кто-то преследует и что ей нужно спрятаться. Миссис Серф предложила Баннистеру ожерелье в обмен на защиту, но ожерелья он не получил и в результате выставил ее из своего клуба.

– Быть такого не может, – пробормотал Серф, поднимаясь на ноги. – Кто же ее преследовал?

– Вот это мне и предстоит узнать. Может быть, тот парень, который ее шантажировал.

Серф принялся ходить туда-сюда по кабинету, то и дело останавливаясь и поглядывая на меня.

– Так вы думаете, это Анита застрелила девчонку?

Я кисло улыбнулся и ответил:

– Нет, конечно. И Дану, и Лидбеттера убили из кольта сорок пятого калибра примерно с двадцати метров. Вряд ли женщина попадет даже в стог сена с такого расстояния из такой пушки, не говоря уже о такой небольшой цели, как человеческая голова. Но полиция вполне может завести на миссис Серф уголовное дело. Ее поступки делают ее главной подозреваемой.

– Ну и дурак же я был, когда на ней женился! – воскликнул Серф, ударив себя по ладони кулаком. – Вытащите меня из этой истории, Маллой! Мне надо позаботиться о дочери. Я знаю, я был не прав, но ведь и меня можно понять? Если вам нужна помощь, я готов. Но только, ради бога, подальше от копов и журналистов!

– Сделаю, что смогу, – ответил я. – Однако мне нужно найти миссис Серф. А вы не можете заблокировать ее счета? Если она лишится доступа к деньгам, она сама к вам приедет…

– Это можно. Хорошо, я сделаю, – ответил он. – Завтра же свяжусь с банком.

Я встал.

– Уже поздно, мне пора, мистер Серф. И последнее. Хотелось бы получить свой гонорар.

Он помолчал, размышляя, потом подошел к столу, присел и выписал чек.

– Вот, – сказал Серф, протягивая мне бумажку. – Вытащите меня из этой истории, Маллой, и заплачу столько же.

Я положил чек в карман.

– Если я не сумею вас вытащить, то верну деньги.

Уже подходя к двери, я обернулся и спросил:

– А как давно у вас работает Миллз?

Он удивился:

– Миллз? А он-то тут при чем?

– Не знаю. Я слышал, что он очень красиво живет. Не удивлюсь, если окажется, что именно он и шантажировал миссис Серф.

– Миллз? – Серф потер свой жирный подбородок. – Я про него почти ничего не знаю. Служит тут около месяца. Подбором персонала занимается Франклин, мой дворецкий. Если хотите, я с ним поговорю.

– Не сейчас. Дайте мне возможность собрать компромат на Миллза. Предоставьте его мне. И если услышите что-то о миссис Серф, позвоните мне в офис.

Он пообещал, и я снова направился к выходу. Но тут Серф остановил меня:

– Простите, что я так себя вел, Маллой. Я высоко ценю все, что вы сделали, чтобы вытащить меня из этого кошмара.

– Я буду заниматься этим делом и дальше, не волнуйтесь.

Да, сильно он переменился. Но я знал, что Серф начал вести себя иначе вовсе не из душевного благородства.

Когда я выходил, он стоял спиной к камину с потухшей сигарой, зажатой между указательным и большим пальцем, и лицо у него было совершенно потерянное.

Дворецкий по имени Франклин прохаживался в дальнем конце коридора. Как только я вышел из кабинета, он направился ко мне.

– Мисс Натали просит вас зайти, сэр, – сказал он с самым неодобрительным видом. (Так епископ мог бы смотреть на танец с воздушными шариками.) – Пройдите за мной, пожалуйста.

А вот этого я не ожидал. Тем не менее я проследовал за его идеально прямой спиной по коридору к двери напротив лифта. Он постучал, открыл и объявил ледяным тоном:

– Мистер Маллой, мэм!

Франклин отступил, а я вошел в просторную комнату с высоким потолком, освещенную прикроватной лампой. Была видна только тахта; все прочее тонуло в полутьме.

Натали Серф лежала в кровати. На ней была черная пижама, руки покоились на сиреневой простыне. Темные блестящие волосы были раскиданы на сиреневой подушке, оттеняя тонкое острое лицо. Глаза смотрели на меня так же испытующе, как и во время первой встречи. У меня снова возникло чувство, что она читает все письма, которые у меня спрятаны в бумажнике, а заодно и пересчитывает мелочь у меня в карманах.

Я встал в ногах кровати и ждал, что она скажет. Однако она лежала молча и неподвижно. Наконец дверь спальни затворилась, и шаги Франклина в коридоре стихли.

Тогда Натали спросила своим твердым, напряженным голоском:

– Вы нашли ее?

Я покачал головой:

– Пока нет.

– А в клубе «Этуаль» вы были?

– Думаете, она там?

Натали кивнула:

– Или там, или у Джорджа Барклая. Больше ей некуда податься.

– Откуда вы знаете?

Она чуть усмехнулась:

– Я ее хорошо знаю. У нее проблемы, да? – В ее глазах промелькнуло что-то вроде удовлетворенности. – Ей некуда пойти, кроме как к Барклаю или к этому человеку из «Этуаль».

– А почему вы решили, что у нее проблемы, мисс Серф?

– Она убила эту девушку, которая на вас работала. Разве это не проблемы?

– Мы не можем этого утверждать. А вы?

– Она училась стрелять.

– Из чего?

Натали раздраженно пожала плечами:

– Ну, из пистолета. Какая разница? Она на прошлой неделе стреляла в цель на Восточном пляже.

– Откуда вы знаете?

Она отвела свои темные глаза:

– Я за ней слежу. С тех самых пор, как она здесь появилась.

Я бы не удивился, узнав, что наблюдение поручено Миллзу.

– То, что женщина тренировалась в стрельбе, не значит, что она убийца.

– А зачем же она прячется? Почему не возвращается сюда? Думаете, ей легко расстаться со всеми шмотками и побрякушками, которые папа ей надарил? А она не приезжает.

– На это может быть другая причина. А что вам известно о Барклае?

Натали снова чуть заметно усмехнулась:

– Это ее любовник. Она все время к нему ездила.

– Ее шантажировали. Вы знаете, кто это делал?

– Я в это не верю.

– А ваш отец верит.

– Он ищет ей оправдания. А она давала деньги своим любовникам.

– Ну ладно. Я поговорю с Барклаем еще раз.

– А вы уже говорили? – Натали нахмурилась.

– Да, удосужился, мисс Серф. А ваш папаша знает о Барклае?

Она покачала головой.

– И он не говорил вам, что нашел в шкафу у жены чемодан, а в нем массу всякого барахла, которое она нахватала у знакомых?

– Ему и не надо было мне это говорить. Она и у меня кое-что взяла. Она воровка.

– Вы ее