приятным — поэтому я ждала, что кто-нибудь прибежит, чтобы все испортить.

Несмотря на то, что я знаю, что он наблюдает за мной, я отказываюсь оборачиваться. У него не должно быть такой власти надо мной, и я ни за что не позволю ему увидеть, что само его присутствие каким-либо образом влияет на меня. Его эго уже на несколько размеров больше. Тиган и ее банда маленьких сучек здорово все взорвали.

На самом деле, кажется, что все здесь либо в ужасе от Себа и его мальчиков, либо поклоняются земле, по которой они ходят.

Они школьные короли — или рыцари, я думаю, — но они ничем не отличаются от высокомерных придурков из любой другой средней школы, в которой я училась. У них просто есть банковские счета того же размера, что и их эго, чтобы покупать все, что пожелают их маленькие черные сердца.

Лицо Тоби мелькает у меня в голове.

Почему он вообще дружит с этими придурками? Возможно, я провела с ним всего несколько часов, но он не похож на них. Ну, не так, как Себ.

Я беру книгу, которая мне нужна сегодня днем, и захлопываю свой шкафчик. Обычно направление, в котором мне нужно идти, - это то, где он стоит, но, видя, что я отказываюсь приближаться к нему, я делаю шаг в противоположную сторону, более чем счастливая пройти длинный путь до моего последнего урока дня.

Я делаю только два шага, когда передо мной появляется кто-то еще.

“Боже мой, что случилось?” - Спрашиваю я, глядя на подбитый глаз и разбитую губу Тоби.

Самодовольная ухмылка появляется в неповрежденной части его рта, когда он прислоняется плечом к ряду шкафчиков рядом с нами.

“Ты должна увидеть другого парня”.

Я закатываю глаза, когда он пытается отмахнуться от этого.

“Я не унижал тебя как бойца”. Я знаю, что у Тео и Алекса все еще есть раны от того, во что они ввязались прошлой ночью, но я получаю от них эти вибрации. Они привилегированные, богатые придурки. Имеет смысл только то, что они также чувствуют необходимость доказать свою ценность кулаками.

“Ты многого обо мне не знаешь”.

“О, загадочно”.

Его глаза удерживают мои, на его губах играет мягкая улыбка, прежде чем он на мгновение оглядывается на меня.

“Боже мой, это был он”, - выдыхаю я, осознание поражает меня из ниоткуда.

“Просто оставь это, ладно?”

Мои кулаки сжимаются, а губы поджимаются.

Очевидно, что Тоби тоже нужно многое узнать обо мне, потому что я, блядь, ни за что на этом не остановлюсь.

Я разворачиваюсь на каблуках, готовая подойти к нему, но как только я собираюсь сделать шаг, становится совершенно ясно, что мне не нужно двигаться ни на дюйм.

“Чертовка, как дела?” спрашивает он, его голос гладкий, как растопленный шоколад, и самодовольная ухмылка играет на его раздражающе красивом лице.

“Ты”, - выплевываю я, тыча его прямо в грудь. “В чем твоя гребаная проблема?”

“Я?” - спрашивает он, притворная невинность прикрывает его лицо, прежде чем он наклоняется к моему уху, чтобы только я могла услышать его ответ. Его горячее дыхание щекочет мою шею, и мне приходится изо всех сил бороться, чтобы не реагировать на это. “Я думаю, мы оба знаем, что у меня больше, чем несколько проблем. Но прямо сейчас моя проблема – это твоя компания”.

Он отстраняется, но не настолько, чтобы покинуть мое пространство.

“Я не делюсь своими игрушками, Чертовка”, - предупреждает он.

“Ну, это хорошо, что я не твоя, чтобы играть со мной, не так ли?”

“Забавно, я не помню, чтобы ты говорила это прошлой ночью”.

Мои глаза предупреждающе сужаются, но Тоби опережает меня в ответе.

“Оставь это, Себ”.

“Отвали на хрен, Тобс. Тебя это не касается.”

“Как будто, черт возьми, это не так. Я не буду стоять здесь и смотреть, как ты срываешь с нее кожу для собственного развлечения.”

Холодные глаза Себа, наконец, отпускают мои в пользу его друга.

“Отвали”, - рычит он.

“К черту это”, - рявкаю я, не имея ни малейшего желания быть в центре этого соревнования писающих мачо. Отвернувшись от них обоих, я делаю шаг, когда чья-то рука хватает меня за плечо.

Сумочка в моей руке падает на пол, и я действую инстинктивно, чего Себ явно не ожидает, когда через три секунды оказывается прижатым к противоположной стене, мое колено упирается ему в поясницу, а его рука вывернута так далеко назад, что, вероятно, вот-вот выскочит из сустава.

Я делаю глубокий вдох, мое сердце колотится со скоростью мили в минуту, когда мое окружение возвращается ко мне.

Тишина прокатывается по коридору на мгновение, прежде чем внимание каждого ученика, слоняющегося здесь перед уроком, заставляет мою кожу покалывать от осознания.

“Ты высказала свою точку зрения, Чертовка. Ты можешь, блядь, отпустить меня прямо сейчас, - кипит Себ, его голос низкий от едва сдерживаемого гнева.

Я не могу себе представить, что кто-то может взять верх над кем-то из этих парней, не говоря уже о новенькой девушке.

Я пытаюсь не улыбнуться, когда он вздрагивает от моей хватки, но я ничего не могу с собой поделать, и мои губы подергиваются.

“Трахни меня”, - объявляет знакомый голос откуда-то позади меня. “Это было лучшее, что я видел за весь год. Принцесса, - выдыхает он, гордость сочится из его голоса, - направь эти движения на меня, девочка. Я с радостью буду бороться с тобой весь день напролет”.

Рычание вырывается из горла Себа.

“Чертовка”, - предупреждает он, но я все еще не сдаюсь.

Вместо этого я наклоняюсь ближе. Мне приходится приподняться на цыпочки, но я стараюсь, чтобы мои губы коснулись его уха.

“Ты выбрал не того врага, Себастьян. А теперь попроси меня вежливо, - требую я с ухмылкой, что вызывает у меня вой от того, кто стоит позади меня, упиваясь этим, как будто он смотрит гребаный фильм.

Ноздри Себа раздуваются, когда он напряженно выдыхает.

“Я надеюсь, ты знаешь, что я мог бы уложить тебя на спину ровно за две секунды, если бы захотел”, - предупреждает он. “Я мог бы трахнуть тебя прямо здесь, на глазах у всего шестого класса”.

Его слова очень далеки от истины. Возможно, он привык к тому, что другие его боятся, но от меня он этого не получит.

Его челюсть дергается, когда моя единственная реакция - смех.

“Даже если бы у тебя были яйца, ты знаешь, что я бы отрезала их