— Послушайте, Борис Ярославович, это шоу целиком ваш проект. Вы директор, вот вы и привлекайте к работе всех необходимых вам сотрудников. Каким-то чудом вам же удалось уговорить Алену Трякину и Валентина Эдуардовича.

— В случае с Виноградовым даже чудо мне не поможет.

— Меня не касаются ваши проблемы, — холодно ответила она.

— В том то и дело — вы видите во всем, что я делаю лишь проблему, и не хотите увидеть свою выгоду, — вкрадчиво сказал Боря.

Госпожа Линник сложила на груди руки, с недовольным видом слушая Быкова.

— На этом круизном лайнере пройдет великолепное шоу от одного из лучших режиссеров, в главной роли будет самый завидный холостяк, наследник одной из богатейших семей страны. Это действо будут освещать крупнейшие телевизионные каналы, самые успешные блогеры будут вести отсюда прямые трансляции, среди гостей будут мелькать знаменитости. И все это будет проходить без достойного оформления? Чтобы после сказали: Анжелика Линник решила сэкономить на спецэффектах? На вас же подумают в первую очередь.

Вот и Анжелика Геннадьевна задумалась.

— И совсем другая ситуация будет с вашей помощью, — продолжал искушать Боря, — об этом шоу заговорят из каждого утюга. Попасть на лайнер выстроится очередь до Красной Площади, а вы, как профессионал, выйдете на мировой уровень. Давайте оставим всю ненужную неприязнь, забудем старые обиды и начнем работать вместе.

После непродолжительной паузы Анжелика Геннадьевна ответила:

— Хорошо, я помогу вам, но я внесу свои правки в постановку.

— Договорились.

Со следующего дня Анжелика Геннадьевна начала активно участвовать в организации шоу, а Паша молча мелькал среди техников, готовя световое и огненное представление.

Этой ночью Алена долго не могла заснуть, стоило закрыть глаза, как она вновь видела концертный зал с богатеньким красавчиком на сцене, когда он смотрел только на нее, только для нее говорил и улыбался. Алена гнала от себя этот образ, но он упорно возвращался.

«Ну не может быть, что я из-за мажора спать не могу. Наглый, самоуверенный тип. Но как же он хорош в этой своей наглости. И не такой уж балбес, как казалось вначале, и талантами не обделен. А красив, как даже не знаю кто. Даже симпатичнее Константина».

Она резко села в кровати и засмеялась в голос.

— Мажорик симпатичнее! Ника! Я вылечилась! — закричала она на всю каюту.

— По-моему наоборот заболела, — раздалось недовольное ворчание с соседней кровати, — ты время видела, здоровая?

— Ника, ты не понимаешь. Я же всегда считала Костю совершенством, никто не мог сравниться с ним. Он был для меня самым красивым, самым умным, самым талантливым. А сейчас уже нет. Я наконец-то начала замечать и кого-то кроме него, думать не только о нем. Такого со мной еще не случалось.

Ника тоже села в кровати и уже встревоженно посмотрела на подругу.

— Алена, а не получится так, что ты из одной ловушки в другую попадешь?

— Нет, Ника. Предупрежден — значит вооружен. Думаешь, я влюблюсь в смазливого мажора? Никогда! Я вообще не планирую больше влюбляться. Что бы он ни вытворял дальше, буду просто игнорировать его.

— Ну, если в смазливых мажоров влюбляться не планируешь, тогда все нормально, — с сомнением сказала Ника.

Но Алена уже не слушала, она без сожалений срывала со стены свои афиши, где крупным планом была она на фоне темного силуэта Константина Васильева.

«Все, Костя, теперь ты точно в прошлом. Нет больше надо мной твоей власти, бывший любимый».

Для Бориса начались сумасшедшие деньки, задумал он реально огромное шоу, а времени на его подготовку было катастрофически мало. Он непрерывно решал какие-то без конца возникающие проблемы, о которых изначально даже и не догадывался. Ни одной свободной минуты, ни каких мыслей кроме как о шоу и об Алене.

Боря все время куда-то бежал, на какие-то сверх срочные дела. И это было кайфово. Он чувствовал себя как никогда замечательно, он раньше и представить себе не мог, что может получать такое удовольствие от работы. Тем более, когда между подписанием смет, примерками и перебранками со всеми «соратниками» он мчался на репетиции.

Никакие срочные дела не могли задержать его и заставить пропустить главное событие каждого дня. К залу для репетиций он бежал бегом, вплоть до высоких дверей, после останавливался, выравнивал дыхание, принимая невозмутимый и беспечный вид. Входил уже не спеша, размеренным шагом стараясь растянуть это тягучие удовольствие предвкушения встречи с той, ради которой он и затеял всю эту беготню.

Она приходила всегда вовремя, секунда в секунду, строгая и профессионально сдержанная. Как всегда без косметики, но уже не в форме аниматора, а в простом темном платье, приталенным, с открытыми ключицами. Её образ был безупречен, безупречным было строгое струящиеся до колен платье, безупречной была осанка и прическа, собранная в идеальный пучок, волосок к волоску.

Грациозная и хрупкая она выделялась на фоне других актрис, как лебедь на фоне гусынь. Даже Анжелика Линник, иногда заглядывающая на репетиции, рядом с Аленой переставала быть бесспорной красавицей, ее черты грубели, она начинала казаться слишком высокой, слишком холодной, слишком бесцветными казались ее глаза и волосы.

Боря не мог налюбоваться Аленой и с большим трудом отдергивал себя, заставляя отводить взгляд и не пялиться на нее без конца.

«Мне казалась она некрасивой? Как это возможно? Никогда не видел никого прекрасней».

Она напоминала ему статуэтку: осанка, плечи, изящная шея и поворот головы. Боря поражался своей первоначальной слепоте. Женщина, которую изначально он посчитал невзрачной, теперь ему казалась самой манящей и притягательной из всех кого он знал.

Боря и Алена репетировали в одном зале, но отдельно друг от друга, совместные сцены им еще предстояли. А пока Борису оставалось лишь наблюдать за Аленой со стороны. Она казалась ему совершенством, но это была абсолютно другая, незнакомая ему женщина.