– Я Аталанта, – невозмутимо объявило странное существо. – Невероятно умна, но совершенно невоспитанна!

Это было уже чистейшее, первостатейное безумие! Утратив чувство реальности происходящего, Эрон даже не улыбнулся.

– Я Хейстингз, мисс, – отвесил он девочке поклон. – Невероятно симпатичен, однако не оценен по достоинству…

…Сейчас он говорил про Хейстингза, настоящего Хейстингза, ей-богу!

Странная девочка мрачно улыбнулась:

– Как, впрочем, и я… Никто меня не ценит. По моему опыту, это довольно досадно, не правда ли?

Эрон изобразил лукавую усмешку Хейстингза:

– Это уж как пить дать, мисс!

Дитя повернулось к высокому молодому человеку, которого представили как Дедала. Причудливое имечко, что и говорить…

– Он мне нравится, Дейд! – сказал ребенок.

Дейд (трижды хвала тому, кто выдумал прозвища!) лишь прищурился:

– Это-то меня и беспокоит…

«…Эх, мне бы только выбраться отсюда!»

– Почта для мистера Хейстингза, миссус.

Дородная седеющая женщина, по виду домоправительница, щеголяющая в пышном фартуке, вручила письмо хозяйке дома.

– Как, уже? Вы просто гений, мистер Хейстингз!

Миссис Уортингтон протянула ему конверт, даже не взглянув на него, а вот Дейд даже шею вытянул, пытаясь разглядеть адрес. Весьма скептический юноша… Впрочем, мог ли Эрон, сейчас и сам беззастенчиво лгущий, его осуждать?…

Впрочем, каракули на конверте были практически нечитаемы – можно было лишь различить печать гостиницы «Зеленый Ослик». Внутри обнаружился листок дорогой веленевой бумаги, подписанный Сереной, кузиной Эрона, в последнее время безотлучно дежурившей у ложа недужного графа. Чуть отойдя в сторону от толпы, Эрон распечатал послание.

Эрон задумчиво сложил листок. Несколько дней? После всех этих долгих недель пути домой сейчас он чувствовал, будто запнулся на лестнице о несуществующую ступеньку…

Теперь, доставив в Лондон юных леди в целости и сохранности, Эрон был уверен: никто не посмел бы осудить его, если бы он отказался их сопровождать и устремился в путь к вожделенной цели. В конце концов их судьба не его печаль. Это решительно его не касается! Однако любопытство все же перевесило стремление к дедовым миллионам… Не говоря уже о досадном чувстве ответственности за честь мисс Электры Уортингтон!

Эрон огляделся вокруг. Этот дом был воплощением хаоса и безумия – словом, всего того, что он ненавидел всей душой и с чем решительно не желал никогда более связываться!

И все же он не мог уехать. По крайней мере до тех пор, пока не удостоверится, что Электра не пострадала от последствий своего сумасшедшего поступка, он обязан находиться рядом и приглядывать за ней…

Ну в общем, он пробудет тут столько, на сколько хватит терпения. Если он получит известие, что деду вновь стало хуже, он в тот же миг устремится на Север. Скорее всего, пары дней будет достаточно, чтобы увериться: репутация Электры не запятнана и скандала не случится. Ну… скажем, если спустя неделю в высшем свете не возникнет никаких нежелательных слухов, то эта история уже никогда не выплывет на свет божий. К тому времени подоспеют свежие скандалы, и у великосветских кумушек появятся новые жертвы – вот тогда Эрон с легким сердцем предоставит этой безбашенной девице делать все, что ей вздумается!

Электра обнаружила, что комната, приготовленная для Блисс, находится рядом с ее собственной спальней. В ней было относительно прибрано, хотя груды вещей в коридоре теперь высились едва ли не до самого потолка. Бесчисленные сундуки Блисс стояли подле стены. «Не самые роскошные условия для гостьи, – подумала Электра, – однако это все, что можно сделать здесь, в Уортингтон-Хаусе. По крайней мере пожитки кузины не внесли в ее собственную опочивальню…»

Электра стремительно заставила Лисандра и Ориона перетаскать хлам из коридора в дальнюю свободную комнату этажом ниже. Правда, Орион хранил там свои старые проекты, но Электра строго-настрого наказала ему выкинуть половину, а другую половину переместить в его студию, располагавшуюся дальше по коридору. Братья почти не протестовали, что несказанно изумило Элли.

«Я их напугала! Они меня боятся!»

Это была вдохновляющая мысль. Электра знала, что столь восхитительная покорность долго не продлится, и тем не менее была растроганна. Нет, положительно братья бывают порой такими душками!

Затем она стремительно подыскала маленькую комнату для мистера Хейстингза.

– Вы желаете, чтобы я остался? – Эрон заморгал. – Здесь… в этом доме?

Электра угрожающе вытаращилась на него:

– Вряд ли вы можете спать на конюшне!

Тут к ее просьбе присоединилась Блисс.

– Разумеется, вы должны остаться, мистер Хейстингз! Ваша бедная лошадка очень устала, к тому же мы обязаны вкусно кормить вас и развлекать в благодарность за вашу доброту!

Эрон беспомощно переводил взгляд с одной юной леди на другую. Ну да, он намеревался приглядывать за Электрой, но жить с ней под одной крышей? Спать этажом ниже, аккурат под ее спальней, зная, во что она облачается на ночь…

И к тому же зная, что дверь ее не заперта!

Увы, его доброта уже вовсю выходит ему боком…

Но две пары глаз – сине-зеленые и небесно-голубые – глядели на него с такой мольбой! Эрон понял, что он не греческий герой и противиться зову сирен не в его силах…

– Это ужасно мило с вашей стороны, мисс. – Он склонил голову, покоряясь судьбе. – Я вам весьма благодарен.

«Я обречен!..»

Судя по взгляду Дедала, узнавшего про эту затею, дни его на этой земле сочтены. Но даже перед лицом неминуемой смерти, прочно войдя в образ разудалого Хейстингза, Эрон озорно улыбнулся старшему из братьев Уортингтонов. Тот мрачнел на глазах.

«А ведь бедный парень так же беспомощен, как и я… Он тоже не в силах противостоять красоте и обаянию „вторых близнецов“. Ну и пусть себе дуется…»

Дейд сердито сверкал глазами. Пожалуй, лучше будет уклониться от прямого поединка. И в течение следующего часа Эрон обихаживал Жирную Задницу и Бианку на семейной конюшне за домом. Впрочем, конюшня представляла собой лишь пару лошадиных стойл – остальное пространство превращено было в цех, заваленный какими-то причудливыми механизмами и железками.