Собственно, нижегородских литературных памятников XIV–XV вв. сохранилось мало. И все они связаны с историей монастырской и церковной жизни. Так, среди окружения архиепископа Дионисия (ум. 1385) в летописях упоминаются выдающиеся книжники: Павел Высокий — «грамотный, чудный старец, …писал книги учительные и к епископам посылал», греческий монах Малахия Философ, летописец Лаврентий и др. Около 1375 г. один из этих книжников, Дорофей Суздалец, перевел по благословению архиепископа Дионисия с греческого отрывки из «Беседы» Козмы Пресвитера, составившие компиляцию «О Богумиле попе» в составе «Кормчей книги». Анализ текста переведенных отрывков показывает, что нижегородского владыку интересовали прежде всего обличения отступников от православия (еретиков), отвергавших причастие и литургию. Из этого можно заключить, что Дионисий и духовенство Нижегородской епархии сталкивались с ересью, что и вызвало необходимость переводов. Из написанного в конце XIV в. архимандритом Печерского монастыря Досифеем «Устава (или Правила) Святыя горы» (ответное послание игумену вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря Пахомию) известно, что группа русских иноков некоторое время жила и училась в монастырях на горе Афон. Досифей подробно рассказывает, чему его обучали святые отцы, «как иноки держат правило в своих кельях», «как живут послушники».

Любопытный штрих к церковной истории Нижегородского княжества добавляет владельческая помета, сделанная в греческой Псалтыри XIV в.24 В переводе на русский язык помета гласит: «Псалтырь ничтожного и грешного Малахии иеромонаха и наместника Владимира Верхней России Московской. И вы, читающие, молитесь за меня Господу, чтобы обрел милость в страшный день суда». Автор записи — хорошо известный по летописи чернец Малахия Философ Грек, прибывший в Нижний Новгород из Византии в 1381 г. В 1399–1446 гг. Малахия упоминается как архимандрит нижегородского Благовещенского монастыря. О том, что благовещенский архимандрит был еще и митрополичьим наместником во Владимире и в чем заключалось это наместничество (управление митрополичьими монастырями или всей церковной иерархией во Владимиро-Суздальской Руси?), из других источников неизвестно25.

Аналогичные тенденции проявлялись и в тверской книжности. В Тверском княжестве велось местное летописание, тесно связанное с княжеским столом и двором епископа. И хотя тверские летописные своды в первоначальном виде не сохранились, в составе «Тверского сборника» во фрагментарном виде дошло до нас «Похвальное слово великому князю тверскому Михаилу Александровичу» под названием «Предисловие летописца княжения тверского». В Твери были созданы выдающиеся памятники литературы: «Слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче инока Фомы» (сер. XV в., после 1451 г.); «Хождение за три моря» Афанасия Никитина (1466–1472 — датировка по И.И. Срезневскому; 1468–1475 — датировка по Л.С. Семенову) и «Житие» Арсения Тверского, автор которого испытал на себе влияние Епифания Премудрого (вторая половина XV в.). После присоединения Твери к Московскому великому княжеству литература древней Твери влилась в русло общерусской литературы26.

Тверская великокняжеская власть стремилась использовать традиции Древней Руси в целях укрепления своих политических амбиций. Показателем интереса к киевскому культурному наследию является составленная в Твери в 1406 г. при епископе Арсении так называемая Арсеньевская редакция «Киево-Печерского патерика». Задумав основать обитель Успения Богородицы по образцу Киево-Печерского монастыря — места своего пострижения, владыка Арсений обращается к текстам Посланий епископа Владимирского Симона и печерского инока Поликарпа, написанным в 1220—1230-х гг. XIII в. К основе, заложенной этими текстами, присоединяется «Житие, Служба и Похвала Феодосию Печерскому». Так формируется «Киево-Печерский патерик», один из наиболее известных памятников средневековой Руси, представляющий собой сборник рассказов об основании Киево-Печерского монастыря и житий его первых насельников.

Общий подъем культуры во второй половине XIV и в XV в. сказался и на церковном строительстве, и на развитии монастырей как в Москве, так и в Твери, Нижнем Новгороде, Ростове Великом. Развитие московской архитектуры прочно опиралось на владимиро-суздальское наследие и наиболее ярко проявилось в строительстве белокаменной крепости Московского Кремля (первые каменные постройки — Успенский собор (1326), собор Спаса на Бору (1328–1330), Архангельский собор (1333) и церковь-колокольня святого Иоанна Лествичника (1329) были сосредоточены в Московском Кремле); велось строительство в Коломне (Успенский собор), Серпухове, Звенигороде (Успенский собор). Наиболее ярким произведением московских зодчих XV столетия стал Спасский собор Андроникова монастыря в Москве, построенный игуменом Александром до 1427 г.27

Примечательной чертой церковной жизни Северо-Восточной Руси XIV–XV вв. стало стремительное увеличение числа общежительных монастырей. Основателями их выступали русские последователи исихастского движения, пришедшего из Византии (Нил Сорский, Сергий Радонежский)28. (Подробнее см. Терминологический словарь настоящей работы. — Е. М.)

Среди монастырей, имевших общегосударственное и общецерковное значение, наиболее влиятельным и известным по праву был Симонов (Успенский) мужской монастырь — в прошлом один из самых крупных и богатых русских монастырей29. Считается, что он был основан в 1370 г. вниз по течению Москвы-реки от Москвы учеником и племянником Сергия Радонежского — Федором, уроженцем города Радонеж, на землях, которые пожертвовал боярин Степан Васильевич Ховрин (монашеское имя — инок Симон, от чего и происходит название монастыря). Современные исследователи относят его основание к 1375–1378 гг. или к весне — осени 1377 г.30 В 1379 г. монастырь был перенесен на нынешнее место; на прежнем месте в Старом Симонове сохранилась церковь Рождества Богородицы, в которой в XVIII в. были обнаружены захоронения героев Куликовской битвы — Александра Пересвета и Андрея (Родиона) Осляби, сохранившиеся и поныне. С Симоновым монастырем связаны имена выдающихся деятелей Русской церкви — Кирилла Белозерского (1337–1427), митрополита Ионы и других. Известно, что Сергий Радонежский покровительствовал монастырю, называл его «отраслью» своей Троицкой обители и всегда останавливался здесь во время приездов в Москву. За долгие годы своего существования Симонов монастырь неоднократно служил «щитом Москвы против врагов», не раз подвергался ордынским набегам, в Смутное время был разорен и разрушен31.

С именем Сергия Радонежского тесно связана судьба и другого крупнейшего мужского монастыря с многовековой историей — Сергиева Троицкого, основанного в начале 1340-х гг. в лесах под городом Радонеж двумя сыновьями переселившегося сюда из Ростова боярина Кирилла — Стефаном и Варфоломеем, принявшим в монашестве имя Сергий. О раннем этапе истории монастыря известно из Жития Сергия Радонежского, составленного Епифанием Премудрым в конце XIV — начале XV в. Уже тогда монастырь стал одним из наиболее влиятельных на Московской земле, в нем действовал общежительный устав, позволивший установить строгую дисциплину. Устройство монастыря стало образцом для формирования системы обителей, осваивавших север Руси и распространявших там влияние великокняжеской власти. Деревянный монастырь сгорел в начале XV в. при ордынском нашествии 1408 г. Однако деятельный преемник Сергия игумен Никон «в честь и похвалу» святого вновь его отстроил. В 1422 г. последовала торжественная канонизация Сергия Радонежского, а в 1422–1423 гг. на месте деревянного одноименного храма был возведен первый каменный Троицкий собор, украшенный фресками Андрея Рублева и Даниила Черного. Этот четырехстолпный крестовокупольный собор из белого камня является самым ранним сооружением в монастыре и одним из немногих сохранившихся образцов московского белокаменного зодчества XIV–XV вв. (наиболее близкие по времени сооружения — Успенский собор на Городке и Рождественский собор Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде, а также Спасский собор Андроникова монастыря в Москве, созданный на средства московского гостя Ермолы — родоначальника купеческой династии Ермолиных)32. Он особо почитался благодаря хранившимся внутри мощам преподобного Сергия: здесь совершались молебны перед походами и давали торжественные обеты (крестоцелования), как, например, при замирении Василия II с Дмитрием Шемякой. Вокруг Троицкого собора постепенно сформировался монастырский архитектурный ансамбль.