Одним словом, после смерти Ренуа к нему никто не заходил. Что и требовалось доказать… Убедившись, что моя последняя хрупкая надежда сломалась, как соломинка утопающего, я вышвырнула ее жалкие останки вон и решила встретить свою участь с гордо поднятой головой.

Не помню, как я вытерпела этот кофе, еще какую-то беспечную болтовню, еще какие-то ласки… Выносить общество Рэя было уже выше моих сил. Он нисколько не изменился, оставался все таким же нежным и внимательным. Но теперь я видела только жестокого, безжалостного хищника, который затаился, усыпляя бдительность добычи и точно рассчитывая удар.

Мне хотелось надеяться, что и Лионовски не заметил внутренней перемены во мне. Но не тут-то было! Молчал, молчал — и вдруг, когда я уже прощалась с ним, у самой двери схватил меня за плечи:

— Таня, что случилось? Я сделал что-то не так?

Ну и вопросик, мистер Рэй! Хотелось бы мне вам на него ответить… Только в двух словах не получится.

— Ну что ты, милый! — Я притянула к себе его голову, поцеловала в переносицу. — Ты был великолепен. Просто я немного волнуюсь из-за нашего дела. Не все складывается так, как хотелось бы, я же тебе говорила вчера.

Он не отпускал меня:

— Да, говорила. И поэтому сегодня я снова предлагаю тебе свою помощь. Я волнуюсь за тебя, любовь моя! Давай закончим наше расследование вместе, а? Правда, я ничего не понимаю в детективном деле, но для грубой работы могу пригодиться, Танечка! Надеюсь, ты это уже поняла.

Как трогательно! И ведь какие честные, искренние глаза…

— Конечно, Рэй, я это знаю. Но «грубой работы» не будет. Для этого есть милиция и ФСБ. Как только придет время, я просто передам полномочия компетентным органам.

— И когда оно придет?

Ну разумеется, тебя это очень интересует, милый! Я ведь тебе вчера далеко-о не все рассказала…

— Не знаю, Рэй. Многое будет зависеть от сегодняшнего вечера. Мне надо еще собрать кое-какую информацию, может быть, кое за кем последить… Ты мне будешь только мешать: слишком заметный, не сумеешь замаскироваться на местности.

Он засмеялся, притянул меня к себе:

— Ну ладно, если так. Значит, ничего не расскажешь мне больше, упрямая?

— Нет, господин клиент. Все узнаете, но в свое время. Я тебе позвоню.

— Надеюсь. Только не обещаю, что буду сидеть у телефона. Если ты меня отвергаешь, я этим воспользуюсь и займусь одним дельцем.

— Конечно, с женщиной? — притворно приревновала я.

— Возможно, возможно…

* * *

Оказавшись в своей домашней крепости, я первым делом заперлась на все запоры, как будто опасность гналась за мной по пятам. А потом бросилась к мешочку с гадальными костями. Плащ полетел в одну сторону, шляпа — в другую…

Хватит играть в кошки-мышки. На этот раз ставлю предельно конкретный вопрос: кто такой Рэй Лионовски? Теперь-то уж судьбе не отвертеться от ответа!

Впрочем, она и не пыталась. 30+16+2: «Ваш новый знакомый — не тот, за кого себя выдает». Спасибо за откровенность!

Сердце больше не колотилось как ненормальное, не «выпадало» из большого круга кровообращения. Я спокойно собрала кости в замшевый мешочек и спокойно повалилась на диван.

Версия случившегося, которую я все эти дни пыталась «развести руками», теперь выглядела неумолимо правдивой — как мое собственное кислое отражение в зеркале. Похищение Ольги Вингер было спланировано так, чтобы сам Лионовски во всей этой «странной истории» выглядел абсолютно посторонним. Его сообщниками были Женя Бикбулатов, которого он купил, и сопляк Нари, которого Рэй просто запугал, а может, и шантажировал. Роль Красавчика сводилась к тому, чтобы доставить всю компанию в нужное место в нужное время. А там — проследить, чтобы девушка оказалась именно в той точке «нужного места», где ее поджидал Бикбулатов с угнанной машиной. Вот почему Нари так легко разыскал в темноте на берегу речушки Олину заколку: он знал, где ее искать. Вероятнее всего, Рэй не посвящал Нари в свои истинные цели; должно быть, он просто предложил министерскому сыночку попугать смертельно ему надоевшую девчонку или что-нибудь в этом роде — сочинять Лионовски мастак. Мне не хотелось думать о Красавчике слишком уж плохо: бедняга и так наказан за свои легкомыслие и трусость.

Если бы пикничок шел своим чередом, Нари пригласил бы Ольгу прогуляться по лесочку тет-а-тет, а там они с Бикбулатовым инсценировали бы нападение и увоз несчастной жертвы неизвестным маньяком. Красавчик примчался бы на полянку с воплями о помощи и с разбитым носом — не зря же он в прошлом пробовал свои силы в актерском ремесле. Все выглядело бы как нельзя более натурально, и обращаться с заявлением в милицию пришлось бы не несчастному папе Вингеру, а друзьям похищенной девушки. И уж тогда никому в голову не пришло бы связывать эту вполне очевидную трагическую случайность с профессиональной деятельностью Льва Анатольевича.

А пока правосудие искало бы «маньяка-насильника», Рэй тихо-мирно обделывал бы свои делишки с ведущим инженером секретного проекта — естественно, через посредство все того же бывшего спортсмена, опустившегося на самое дно.

Но жизнь внесла в этот план свои коррективы. На пикнике вспыхнула ссора, и Ольга сама по себе, без посторонней помощи, вдруг рванула именно туда, куда и было нужно. Тут бы Нари помчаться за ней, чтобы максимально приблизить ситуацию к запланированной. И эффект непредсказуемости был бы налицо — лучше и желать нечего! Но Красавчик попросту запаниковал: ведь большой сообразительностью природа его на наделила. Он решил: пусть все идет как идет, а сам кинулся обеспечивать себе алиби. Ведь он ни на минуту не оставался один: все время был либо с Сашей, либо со Светой, либо вместе со всеми… Единственное, что он сделал, так это удержал Сашу, чтобы тот тотчас же не кинулся вслед за Ольгой.

Однако Шурик Ренуа что-то заподозрил. Сколько я ни ломала голову, но так и не смогла сообразить, о каком «доказательстве» он мне говорил по телефону в ночь своей гибели. Вероятно, по каким-то признакам, а может, и по простой логике он понял, что Нари замешан в этом деле. (Красавчик был испуган и мог выдать себя, к примеру, неосторожным словом.) И после того, как заручился моей поддержкой и договорился о встрече — то есть пути назад уже не было, — бедняга решил исполнить свой гражданский долг и предупредить о назревающем скандале председателя студенческого землячества и своего старшего друга. Рэя Лионовски…

Конечно же, Саша ничего не сказал Рэю о «девушке-дэтэктиве»: он обещал мне молчать и сдержал слово. Я могла бы и раньше догадаться, что иначе быть не могло. Бедный «братишка»…

Для Рэя этот ночной звонок был сигналом тревоги. Он понял, что действовать надо немедленно: Нари засыпался, и пока об этом известно только Саше. «Старший землячок» прекрасно знал, что Ренуа — не Нари и заставить его молчать можно только одним способом. Благо, долго готовиться было не надо: эти способы у «рыцарей плаща и кинжала» всегда наготове. От квартирки Лионовски до общежитий — десять минут ходу. Он знал, что Саша сегодня ночует в комнате один. Все остальное было делом техники.