Зеркала в комнате многократно подтвердили, что идти с таким лицом на работу категорически невозможно. К счастью, времени для самосовершенствования у Леры было вполне достаточно, и два часа спустя она вступила на кафедру разве что чуть бледнее обычного.

На то, что Макс позвонит с утра, она вовсе не рассчитывала, но все же...

Он не позвонил.

В качестве ответного шага Лера выключила мобильник и оставила его дома, а вечером отключила заодно и домашний телефон. Правда, потом она его все-таки включила, лишать себя связи с внешним миром полностью было неразумно. Включать мобильник она не стала, надеясь таким образом избежать по крайней мере половины звонков. Вообще-то в настоящий момент она предпочла бы избежать и второй половины, поскольку не имела ни малейшего желания разговаривать вообще с кем бы то ни было.

Не прошло и получаса, как позвонил Макс.

Едва заслышав его голос, Лера опустила трубку на рычаг. И опять отключила телефон. Потом ей понадобилось позвонить матери, и она его снова включила.

То же самое повторялось в последующие дни. Он звонил, а она, не говоря ни слова, клала трубку и отключала телефон. До того момента, пока не понадобится позвонить самой.

Лера понимала, что им еще предстоит встретиться, в конце концов, у нее в квартире оставались его вещи, а у него -- ключи от ее квартиры. Разумеется, им придется и поговорить. Но только не сейчас, когда ее не покидало ощущение, что мир рухнул, и когда ей нужно было привыкнуть жить без Макса. Господи! Как ей только удавалось это раньше? Так или иначе, но отсрочка Лере была просто необходима.

Дни тянулись нескончаемо долго, будто резиновые, тем не менее она ничего не успевала, времени ни на что не хватало, и вообще все валилось у нее из рук. С текущей работой Лера еще кое-как справлялась, но вот перевод, послуживший яблоком раздора между ней и Максом, закончить никак не удавалось, хотя сроки уже поджимали.

По утрам ей было отчаянно плохо и не намного лучше днем. Хорошо еще, что слишком бледный вид и круги под глазами, с которыми даже косметика плохо справлялась, пока удавалось объяснять простудой. Зимой в их здании всегда было холодно, поэтому все вокруг были и замерзшими, и простуженными. Ирма Вагановна, однако, в такое, вполне правдоподобное, объяснение не поверила, во всем виня переутомление. Слава Богу, до истинной причины Лериного бледного вида она пока не додумалась.

А Лера с утра до вечера упорно продолжала твердить себе, что они с ребенком прекрасно проживут без Макса, что со временем боль ее утраты притупится, что любовь к нему рано или поздно пройдет. К сожалению, результаты самовнушения были несравнимы с затраченными на него усилиями.

На пятый день на пороге ее дома возникла Наталья. Не тратя времени на приветствие, она смерила сестру критическим взглядом и, как обычно без лишних церемоний, вынесла вердикт:

-- По-моему, вид у тебя немного зеленоватый, ты не находишь?

Лера находила, достаточно было взглянуть в зеркало.

-- Свое мнение могла бы оставить и при себе, -- вяло огрызнулась она.

-- А зачем? -- Наташа наклонилась к Агате и потрепала ее по загривку. -- Привет, собака Баскервилей.

-- Гав-гав, -- без особой теплоты отозвалась Агата и с достоинством удалилась на кухню.

Заметив озадаченный взгляд младшей сестры, Лера не без ехидства пояснила:

-- Думаю, Наташка, она обиделась на тебя за собаку Баскервилей. Видишь ли, Агата недавно видела этот фильм по телевизору.

Наташа широко раскрыла свои и без того огромные глаза.

-- Ты шутишь?

-- Вообще-то нет. Итак, что привело тебя ко мне, дорогая сестричка? Должна сразу тебя предупредить, что через сорок минут я ухожу.

-- Знаю-знаю, у тебя курсы. Я, Лерочка, уже изучила твое расписание вдоль и поперек: по рабочим дням у тебя каждый вечер какие-нибудь курсы. Главное -- не перепутать, где и какие. -- Повесив свою куртку на вешалку, Наташа принялась развязывать ботинки. -- Просто оказалась поблизости и решила заскочить, а то ты совсем куда-то запропала. А вообще, наверное, ты права, если бы матушка тебя увидела сейчас...

Сестра не договорила, однако Лера и так легко могла представить себе реакцию матери.

-- Нет, правда, Лер, ты что, простудилась, переутомилась или еще что? -- продолжала допытываться Наташа.

Или еще что. Разумеется, вслух Лера этого не сказала. Передернув плечами, она повторила свою дежурную отговорку:

-- Просто устала, все-таки конец семестра. И немного простужена, -- добавила она на всякий случай. То есть на тот случай, если бы ее ответ не удовлетворил сестру.

Предложенное ей объяснение Наташа приняла, но воздержаться от комментариев было выше ее сил.

-- Нет, мама все-таки права...

-- Ладно, пошли пить чай, -- оборвала сестру Лера. Слишком резко, пожалуй, но рассуждения о маминой правоте ей требовались сейчас меньше всего. -- Надеюсь, Наталья, ты способна поддержать светскую беседу на какую-нибудь нейтральную тему? -- поинтересовалась она с сарказмом, отлично понимая, что нужно взять себя в руки.

-- С этими словами золотоволосая фурия унеслась на кухню, -- нараспев продекламировала Наташа вслед сестре.

Лера не удостоила ее и взглядом. Даже не обернулась.

Зато странные завывания, доносившиеся из прихожей, привлекли внимание Агаты. Воспользовавшись этим, Наташа постаралась вернуть ее благосклонность. Она решила действовать последовательно: сначала получить прощение собаки, а уж затем приступить к восстановлению гармонии в отношениях с ее хозяйкой. Хорошим началом для этого мог послужить разговор на какую-нибудь безобидную тему. То есть нейтральную, как выразилась ее дорогая сестрица.

Положив в розетку немного варенья из крыжовника, Наташа подцепила ложкой одну ягодку, критически оглядела ее и изрекла:

-- Слушай, Лер, у тебя что, рук нет, или попросту терпения не хватает? -- Пока старшая сестра вместе с круассаном пыталась проглотить наглость этого заявления, Наталья как ни в чем не бывало продолжила свою мысль: -- Ты только посмотри на эти хвостики!

-- Какие еще хвостики? -- в недоумении переспросила Лера, ей как раз удалось справиться с круассаном.

-- У ягодок. С Мишей ты, правда, не знакома...

-- Господи! При чем тут Миша? -- Лера была совершенно сбита с толку. -- И вообще, кто такой Миша?

-- Мой друг, будущий нейрохирург.

Словосочетание "будущий нейрохирург" показалось Лере смутно знакомым. Ах да, это ведь новый Наташкин мальчик. Только при чем здесь крыжовник с его хвостиками? Впрочем, нейрохирургия -- это что-то очень тонкое, может, он тренируется, препарируя ягодки?

-- Так вот, -- продолжила Наташа, заметив в глазах сестры слабый проблеск понимания, -- у него есть младший брат Вася. Ему одиннадцать лет. Как-то уж так получилось, что этим летом он оказался дома наедине с ведром крыжовника. Вообще-то сначала Вася наткнулся на книжку по консервированию. Будучи мальчиком любознательным, он стал ее листать, и на глаза ему попался рецепт варенья. Как раз из крыжовника. В частности, в этом рецепте предлагалось обрезать хвостики у ягод с двух сторон. Поскольку у ребенка еще недостаточный жизненный опыт, он не догадался, что автор книги просто садист. Воодушевленный благородной идеей помочь маме, он взялся за ножницы, и пять часов кряду... или не пять?.. но точно не один час и не два он обрезал эти несчастные хвостики.