Я быстро набрала смску: «Не могу говорить, пришли сообщением». Настроилась на ожидание, памятуя, что сейчас раннее утро, но неизвестный Петр не разочаровал: через пару минут пришло сообщение с адресом: «Корнеева, 15». Что ж, я не ошиблась и последние вызовы Гана на самом деле имели прямое отношение к моей просьбе. И совсем скоро все будут знать, что он убит и адресом заинтересуются. Как и пропажей Боярышника. В лучшем случае все могут списать на него, но я бы не рассчитывала на такую удачу.

— Ты знаешь, где улица Корнеева?

— Примерно.

— Погнали туда. Нужный нам дом под номером пятнадцать, — скомандовала я, Ромка согласно кивнул.

— Как скажешь. Что там такое? Улица кажется знакомой…

— Новое обиталище Боярышника. На всякий случай проверим, а ну как что любопытное обнаружим.

Теперь он покачал головой, явно со мной не соглашаясь:

— Ты уверена, что показываться там сейчас разумно?

— Нет, — призналась я.

— Я же правильно понял, его адрес ты выудила из айфона Гана? Тогда это неразумно вдвойне, Сенечка. Под тебя и так копают, и если ты будешь показываться в ненужных местах лишний раз… Не хватало еще, чтобы головорезы Гана заподозрили кого-то из нас в убийстве своего ненаглядного босса…

— Ты их переоцениваешь, — возразила я скорее из вредности.

— Возможно. Но мы с тобой по этому адресу не поедем.

— Мы бы как раз успели: пока еще никто не знает, что Гана застрелили. В доме у Боярышника можно было бы найти нечто любопытное. К примеру, его архив.

Тут уже Ромка заинтересовался, лукавая физиономия сразу его выдала, я даже немного удивилась, что такая простая идея не пришла ему раньше: архив старика пригодился бы Ромке как нельзя кстати. При условии конечно, что Боярышник хранил его дома, в чем я была почти уверена: дед был старой закалки.

— Хорошо, но я поеду туда один. Кажется, у тебя были какие-то дела?

— Это несправедливо, — заметила я.

— Нет, Сенечка. Ты занимайся компанией отца и своим парнем-аферистом, у тебя проблем и так достаточно. А трупы оставим мне, их уже два и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Первый подсунули мне, это еще куда бы ни шло, но вторым очень легко можно было подставить тебя. А если бы мы сегодня не заехали к Гану? Сама говоришь, его головорезы просто озверели бы…

— Если бы да кабы… Не мели ерунды, Ром. Мы не будем делиться, но в качестве исключения я с тобой соглашусь: не стоит мне светиться. Поехали к тебе: ты пересядешь на свою ржавую старуху, а я поеду к отцу, он наверняка уже в офисе.

Ромка согласился с моим планом, а я решила поинтересоваться:

— Ты не хочешь составить мне компанию в аэропорту?

— Пожалуй, откажусь. Твой отец меня пугает.

— Это еще почему? — заинтересовалась я.

— У него взгляд такой, словно он мысли читает. К тому же, он вырастил тебя, и это пугает дальше больше, чем возможное чтение мыслей…

— Ты такой идиот!

Высадив Ромашку, через полчаса я уже шагала через просторный холл нового офисного здания, одного из самых высоких в нашем городе. Разумеется, оно полностью принадлежало отцу. По соседству он совсем недавно отстроил такой же новенький жилой комплекс, который в народе называли «башни-близнецы». Папе это название не нравилось, но оно прижилось среди граждан. Две новомодные высотки, цены за квадратный метр зашкаливали, но вид был потрясающим. Одно время я даже собиралась переехать на последний этаж (всего их 27, кажется), но передумала: слишком много соседей.

Не без тоски глянув на «близнецов», поднялась на последний этаж и эффектно прошлась в сторону нужной мне двери. Папина секретарша, которая по неизвестной мне причине звала себя ассистентской руководителя, резво вскочила и улыбнулась:

— Доброе утро, Сентябрина Евгеньевна. Как настроение?

— Не очень. Папуля у себя?

— Так точно, то есть да, — испуганно ответила она. Не знаю, относился ли ее испуг к моей прошлой угрозе приложить ее физиономией к утюгу, или к тому факту, что я оставалась практически за главную (ключевое слово – «практически» жутко меня раздражало), и теперь никто не спасет ее от моего гнева.

— Принести вам кофе? Без сахара, я запомнила.

— Нет, благодарю, — я уже практически открыла дверь кабинета, когда она меня остановила:

— Сентябрина Евгеньевна, тут еще одно… — она заерзала и отвела взгляд.

— Не мнись, что такое?

— Макар Александрович просил, чтобы вы к нему зашли тоже, — пряча глаза, сообщила она, догадываясь, что мне это не понравится.

Если бы от злости можно было закипеть, я бы непременно сделала это: мало того, что папаня притащил этого проходимца к нам дом, так еще и его ассистентка зовет его по имени-отчеству? Ему еще и кабинет выделили? Это уже ни в какие ворота не лезет…

— Ему что-то передать? — вернула меня Светочка (или Верочка?) к действительности.

— Да. Скажи ему, что я сломала ноготь и меня пришлось пристрелить, — она открыла рот, но я опередила ее недоуменный вопрос, — Скажи, что я зайду, известие о моей преждевременной кончине – слишком жирно для этого афериста.

— Значит, вы зайдете?

— Я так и сказала!

— Хорошо, я передам, — пискнула в конец запутавшаяся Олечка (Леночка?).

На этот раз мне удалось-таки попасть к папуле. Он сидел за столом и перекладывал какие-то бумаги: почему-то каждый раз, когда я к нему заходила, он занимался этим делом. Не зря он иногда ворчит, что устал от всего этого дерьма: перекладывание бумажек именно дерьмом мне и представлялось.

— Я ждал тебя вчера, — заметил он, глядя на меня исподлобья.

— Семейный ужин и недоверие родственников к моим словам немного подорвали мое здоровье. Прости, — я подошла и поцеловала родителя в щеку.

— Ты моя дочь и я всегда на твоей стороне, — папуля пододвинул мне стул и помог усесться прямо напротив него, — Но мы оба знаем, иногда ты немного увлекаешься.

— Папа!

— Ты принесла мне документы?

— Какие документы? — предчувствуя недоброе, спросила я.

— Те самые, которые сама у меня и увела. Ты что, думала я не узнаю собственную дочь, пусть даже и в мужском наряде?

— Не понимаю, о чем ты, — борясь со стыдом, решила защищаться до последнего. Вот так вот: папуля все знал, но сообщать не поспешил. Как я и говорила, у нас в семействе открытость и честность – не ходовой товар.

— Хорошо, принесешь завтра, — устало махнул папа рукой, — Хоть меня здесь и не будет, ты сама можешь все подписать и отдать юристам. Моя подпись там уже есть и я хотел, чтобы ты ознакомилась с бумагами позавчера, но раз такое дело…

— Я все сделаю, пап. Только прошу, выгони Макара. Я тебя не подведу, обещаю, — взмолилась я, — Сделаю все, что ты пожелаешь. Больше никогда не влезу в неприятности, только избавься от него.