– Ты только не очень на него налегай, – попросила я. – Аккуратно выведай, был ли он ранее знаком с Бабенко, Кудрявцевым и Ивановым.

– Не волнуйся. Лишнего не спрошу. Хотя нам все важно. О, Нина! – Она заметила под грибком, укрытым слоем из тростника ясновидящую. По правде сказать, не заметить ее было трудно. Малиновое парео, привязанное к конструкции зонта, словно флаг Советов трепыхалось на ветру, привлекая к себе и своей хозяйке внимание. – Наверное, уже вернулась с волейбола.

– И у нее опять ничего не получилось с немцем, – угадала я. – Пошли у нее спросим, не видела ли она Зою.

С первого взгляда было ясно, что девушка не в настроении. С сосредоточенным выражением лица она брала горстями песок и струйкой высыпала его обратно.

– Нина, – тихо позвала я. Нина вздрогнула и повернула в нашу сторону голову. – Как дела?

– Он голубой! – с глубокой обреченностью в голосе, поведала нам Нина. – Как это я сразу не увидела? – И явно клеит инструктора по волейболу. Нет, я лишняя на этом празднике жизни.

– Может, стоит обратить внимание на кого-то другого?

– Не стоит! Надоело корчить из себя куртизанку, – сказав так, она сжала в кулаке песок. Не знаю что, но что-то захрустело: то ли песок, то ли Нинины косточки.

– Нина, а ты Зою не видела? – спросила Алина.

– Видела. Она лежала под соседним грибком. Потом собрала свои вещи и ушла в бунгало.

– Вернется, не знаешь?

– Понятия не имею! – Подобный ответ из уст ясновидящей звучал, словно насмешка над профессией. Осознав это, Нина добавила: – Я думаю, она решила переждать жару под кондиционером.

Алина тут же хотела отправиться к Зое в гости, но я ее отговорила. Разговор лучше начать как бы невзначай, подсесть к Зое в ресторане, или подождать, когда девушка вернется на пляж.

– Правильно, – согласилась со мной Алина. – Да и Ярцева не хочется выпускать из виду. Вы спокойно езжайте на экскурсию, а я и с Ярцевым, и с Зоей переговорю.

Переговорить с Зоей Алине не удалось. Когда я, Аня и Санька вошли в автобус, Зоя уже в нем сидела. Я усмехнулась про себя: Алина ждет ее на пляже, а она решила съездить на экскурсию.

Без опоздания пришел Коломиец. Кстати, автобус был заполнен людьми всего на одну треть, и это не смотря на то, что прежде чем приехать в наш отель, он уже побывал в соседних и забрал людей там. Я могла выбрать любое место. Дети ушли в конец салона, а передо мной стала дилемма: к кому подсесть, к Зое или Илье Кузьмичу?

В принципе было все равно, но я решила начать с Ильи Кузьмича и потому спросила:

– Илья Кузьмич, не будете возражать, если сяду с вами?

Без особого восторга Коломиец согласился:

– Пожалуйста. Обычно все любят сидеть у окна.

– Я исключение, – улыбнулась я.

Мой расчет строился на том, что, когда после вступительного слова о достопримечательностях острова Мишель устанет и замолчит, я постараюсь завязать с Ильей Кузьмичом ни к чему не обязывающую дорожную беседу. Пенсионеры любят рассказывать о себе и о своей молодости. Причем мужчины в этом деле не отстают от женщин. Разница лишь в том, что если женщины в основном стрекочут о семье и детях, то мужчины вам поведают о своих трудовых подвигах.

Мне трудовые подвиги Коломийца были ни к чему, куда более интересно было бы послушать его мнение о происходящих в отеле трагедиях и, разумеется, убедить его быть осторожным во всех отношениях. Почему-то казалось, что судьба готовит нам еще сюрпризы.

– Вроде бы все собрались, – Мишель сверила количество присутствующих в автобусе со своим списком. – Что ж, начинаем экскурсию. Сейчас мы отправимся вдоль восточного побережья на самый юг острова. Начнем экскурсию с мастерской художника Майкла Адамса, а на обратном пути посетим Королевскую бухту и погуляем в Королевском саду.

Детям показалось, что их обманули, и они громко завопили:

– А деревня ремесленников? Деревню давай! Сувениры!

– Будет вам деревня. Деревня ремесленников – наша последняя остановка, – успокоила их Мишель.

– Так может, с нее и начнем?

– Нет, начнем с мастерской. Туда и ехать дольше, и она раньше закрывается.

– А нужна нам эта мастерская? – нагло спросил Санька. – Может, не будем мешать художнику? Или он уже того, мертвый классик?

– Майкл Адамс жив и, слава богу, здоров, – обиженно поджав губы ответила Мишель, как никак художник – национальная гордость Сейшел.

«Какие невоспитанные дети», – подумала я, чувствуя, как мое лицо заливается краской.

– Бойкие ребятишки. Ваши? – повернул ко мне свое лицо Илья Кузьмич.

– Мои, – призналась я и тут же стала их выгораживать. – Саша непременно хочет купить африканскую маску, такую как в одноименном фильме. А моя дочь просто помешена на бижутерии из дерева, семян… Короче, из всего натурального.

– А искусство, живопись их не интересует? – с укором спросил Коломиец.

– По возрасту, наверное, еще нет, – смущенно ответила я. Вспомнился недавний случай, когда я привезла Аню и Саньку в музей изобразительных искусств имени Пушкина. Стыдно признаться, но пробыли мы в музее ровно сорок пять минут, при этом успели посетить буфет. Да, живопись наших с Алиной деток за душу не берет. – Но я уверена, что они вырастут и созреют для понимания высокого искусства, – пообещала я Коломийцу.

– Это как воспитывать, – наставительно сказал мой собеседник. – Вы правильно сделали, что взяли их на экскурсию. Молодежь надо приобщать к высокому, доброму, вечному. Может, тогда они вырастут добрыми и чуткими людьми, у которых не поднимется рука на чужое имущество и на чужую жизнь.

– А я так дочь и воспитываю, – живо откликнулась я. – Не убий, не укради, не возжелай… Взять хотя бы последний случай в нашем отеле. Человек пострадал! И из-за чего? Из-за того, что кто-то пляж не поделил! Наверное, уже слышали, что скутер, на который сел Хрящев был поломан намеренно?

– Да? – кажется, Илья Кузьмич не был в курсе.

– Да-да, конкурент хозяина скутера поломал чужой скутер. Спросите, зачем? Затем, чтобы, у коллеги забрали лицензию. А он в это время будет катать отдыхающих на своих скутерах. Ловко?

– Ловко, – повторил за мной Коломиец и от себя добавил. – Да уж, не повезло Хрящеву. Оказался в ненужном месте в ненужное время.

– И не только ему не повезло, – вздохнула я. – А Бабенко, скажете, повезло? Или Кудрявцеву? А может, Коровину? Все это попахивает мистикой.

Коломиец взглянул на меня косо.

– Да нет, я к тому, что слишком много несчастных случаев в одной поездке, вы не считаете?

Илья Кузьмич лишь пожал плечами и отвернулся к окну, тем самым показывая, что не хочет продолжать начатый мной разговор. За окнами автобуса оставались живописные пустынные пляжи, прерываемые небольшими деревушки и частными вилами. Конечно, интересно было глазеть в окно, но я уже разошлась до такой степени, что стала размышлять вслух, бормоча себе под нос: