– Можно подумать, мы без прикормленных журналистов не гремим, – фыркнула Мария. – Еще скажи, что у нас не самый лучший театр в стране.

– Конечно, самый лучший. Поэтому я и не сомневаюсь, что через два дня у вас все прекрасно получится. Кстати, а про что пьеса?

– Фи, да вы невежда, сударь! – наигранно возмутилась актриса. – Найди в интернете и прочитай. А еще лучше, на премьеру приходи. Так уж и быть, на закрытый показ я тебе местечко организую.

Утром Гуров, прежде чем отправиться в Главк, наведался в офис благотворительной организации «Протянутая рука», которая и подкармливала бездомных в районе, где он проживал и где новый волонтер подарил Павлу Осиповичу Землянникову почти полную бутылку спирта.

Естественно, никаких новых волонтеров в организации не оказалось, и никого, похожего по приметам на самозванца, там не знали. Более того, сотрудники «Протянутой руки» в тот день даже не на всех точках бездомных покормить смогли, из-за чего очень расстраивались. После того как они привычно покормили обедом бездомных в одном из районов Москвы и отправились в столовую за новой порцией пищи, неожиданно выяснилось, что все четыре колеса у машины кто-то изрезал ножом. Подобных происшествий в практике волонтеров еще не случалось, и к ним они были совсем не готовы. Пока дотащили машину до сервиса, пока починили колеса, забрали еду и отправились на точки раздачи пищи, стало уже слишком поздно. Волонтеры все равно проехались по своим участкам, но их там уже никто не ждал.

Сотрудники «Протянутой руки» даже в полицию заявления по поводу изрезанных колес писать не стали. Посчитали проколотые шины единичным хулиганством и просто решили внимательней присматривать за своей машиной.

Естественно, они удивились, когда Гуров рассказал, что какой-то неизвестный в их униформе в тот день подкармливал бомжей. Волонтеры предположили, что это поработал кто-то из сходных организаций, и по его просьбе связались со всеми благотворительными конторами. Там им отвечали, дескать, ничего не знаем, а если бы раньше узнали, обязательно бы помогли. А результат экспертизы остатков спирта, найденных в «логове» Землянникова, лишь подтвердил версию Гурова о том, что и проколотые колеса волонтерской машины, и беспамятство бомжа – звенья одной цепи: в спирте нашли убойную дозу клофелина!

Получалось, неизвестный, после того как спланировал преступление, должен был сделать три вещи: достать форму волонтеров «Протянутой руки», найти полевую кухню с готовой едой, а затем проколоть колеса на фургоне благотворительной организации. С первым было все просто. Как объяснили волонтеры, свои фирменные куртки они раздают каждому, кто хоть раз примет участие в их благотворительной акции. Причем далеко не все из новичков называют свои имена или приходят хотя бы еще раз. Поэтому на их помощь в опознании преступника рассчитывать не приходилось.

В качестве зацепки оставалась лишь полевая кухня. Вряд ли кухня принадлежит самому преступнику – это было бы слишком просто. Вполне вероятно, он имеет доступ к этому армейскому раритетному снаряжению. Учитывая, насколько сейчас «распространен» этот «инструмент для приготовления пищи», в Москве и Подмосковье не так уж много мест, где можно взять полевую кухню на время, да еще и с готовой едой.

Выезжая от волонтеров, Гуров позвонил Крячко и поручил ему заняться розыском полевой кухни, заодно поинтересовался, не нашлась ли еще машина Сидорчука. Не нашлась! Ничего другого не оставалось, как отправиться в Главк, где Льва ждала неожиданная новость.

– Зайди ко мне в кабинет! – приказал ему по телефону генерал, едва он успел добраться до своего кабинета.

– Петр, опять тебе кто-то хвост прищемил? – иронично поинтересовался сыщик с порога, заходя в апартаменты Орлова.

– Кто-то?! Этот «кто-то» мне каждый день одну проблему хлеще другой создает, – возмутился генерал и швырнул на стол перед Гуровым пачку документов. – Читай! И Сидорчука мне из-под земли найди! Этот человек на свободе находиться не должен, а я даже сообщить никому о нем не могу. Я ведь даже объяснить, откуда эти материалы ко мне попали, права не имею. Мало того что под статью своего друга в Киеве подведу, так еще и сам погон лишиться могу. А может, чего и поболее…

Удивленно посмотрев на взволнованного Орлова, Лев уселся за стол, взял в руки папку с документами и стал читать. Предложенное генералом чтиво, хотя оно и было изложено сухим языком доклада, оказалось весьма интересным.

Сидорчук Роман Олегович на самом деле вовсе не Сидорчук, и даже не Роман Олегович. Известный под этим именем гражданин проживал в Украине в одном из районов Донбасса, пока не пропал без вести сразу после начала конфликта ДНР и ЛНР с украинскими сепаратистами. А вот тот человек, который выдавал себя за Сидорчука, именовался Омельченко Григорием Богдановичем и постоянно проживал в городе Стрый Львовской области.

По данным украинских полицейских, Сидорчук-Омельченко давно состоял в одной из праворадикальных экстремистских группировок и в составе батальона «Донбасс». Часть данных по Омельченко была засекречена, и украинский приятель Орлова добраться до них не рискнул, поэтому дал лишь общие сведения о том, кого сыщики принимали за обычного украинского гастарбайтера.

По словам информатора генерала, Омельченко около года назад крупно поссорился с руководством своей партии, и оно разорвало с ним контакт. Сверху тут же поступило распоряжение считать его главным подозреваемым в деле о пропаже Сидорчука. Сейчас Омельченко находится в розыске, и за сведения о нем назначена награда. Приятель Орлова и предположить не мог, что тот скрывается в России, и теперь тоже понятия не имел, что делать с информацией, полученной от генерала.

– И чего ты, Петр, так разволновался? – поднял голову Лев, закончив читать документы.

– Как это – чего? – удивился Орлов. – У нас под носом рыскает украинский экстремист, которого даже у него на родине разыскивают, а мне прикажешь не волноваться? Да кто его знает, что у этого нациста в башке? Взорвет еще что-нибудь, а потом нас с тобой к стенке поставят, да еще и за яйца подвесят.

– Так поставят или подвесят? – попытался пошутить Гуров, но генералу было не до смеха.

– Лева, посерьезней, прошу тебя! – едва не взмолился он. – Сам же говорил, что разбойное нападение на Астахову и серия убийств с шифровками между собой связаны. А что, если все это Сидорчук… ну, или Омельченко, черт его дери, затеял? Ведь для чего-то эти преступления совершаются? Может же он что-то более серьезное готовить?

– Может, – кивнул Лев. – Но я думаю, вряд ли наш украинский гость всем верховодит. Хотя, признаюсь, его экстремистское прошлое все еще больше запутало. Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся!

Он встал из-за стола, и Орлов буквально оторопел:

– И куда ты?!

– Сидорчука-Омельченко искать. Разговоры потом разговаривать будем.

Гуров вернулся к себе в кабинет, практически не замечая никого, с кем сталкивался по пути. Отобрав у Крячко пачку сигарет, сварил себе здоровенный бокал кофе и распахнул окно, раскладывая на столе все бумаги, которые касались дела Астаховой и деятельности маньяка-шифровальщика. В этот момент в кабинет постучался Сурков, но Станислав его выставил.