Сара развернула фото к себе.

– Где ты это взял? – изумленно спросила она.

– Кто-то прислал вместе с запиской от отца.

Джейк передал письмо девушке, та быстро его прочитала и повернулась к Пирсу:

– Это сделали вы, я права?

Пирс пожал плечами и даже как-то уменьшился в размерах, как будто хотел спрятаться.

– В общем, да. Но только, ради бога, не рассказываете Венну. Я и так уже по краю хожу.

– Так дайте ему отпор. Вы же не его собственность, – прорычал Уортон.

– Но это так и есть.

– А зачем вы это послали? – тихо спросила Сара.

– Потому что это могло привести сюда Джейка, а я подумал, что его присутствие способно повлиять на зеркало. И оказался прав.

– Венн соврал полиции, – мрачно произнес Джейк. – Мой отец не покидал этот дом.

– Зависит от того, что понимать под словом «покинул», – возразил Пирс. – Мы не могли допустить, чтобы здесь рыскали копы. Джейк, мне действительно жаль. Поверь, я – эксперт по неприятностям.

– А Венн на все плевать хотел.

Пирс встал:

– Венн был не в том состоянии, чтобы за кого-то волноваться. – Он снял со стены связку ключей и выбрал один. – Я видел, как ночи напролет он сидел перед зеркалом, пил и ждал. На то, чтобы вернуться к нашему нынешнему состоянию дел, ушли месяцы. Но вчера вечером я понял, что у нас появился шанс. Поэтому, уверен, сегодня он предпримет еще одну попытку.

– Так скоро? – встревожилась Сара.

Джейк вытянул у нее из-под пальцев письмо и убрал его в бумажник.

– Хорошо, в этот раз браслет надену я. Не она. И не Венн.

Пирс положил ключ на стол и подтолкнул его к Джейку:

– Вот, возьми. Это от комнаты твоего отца.

Джейк взял ключ, но прежде, чем он успел что-то сказать, сработала сигнализация. Частый писк заставил всех вздрогнуть. Он звучал так, будто пульс старого дома вдруг ворвался в кухню.

Сара вскочила, уронив стул:

– Что это?

– Ворота! – Пирс выскользнул из кухни.

Сара побежала следом за ним через старую судомойню и дальше в маслодельню, где теперь на чистых мраморных столешницах были расставлены мониторы.

Пирс застучал длинными пальцами по клавиатуре. Сара смотрела на экран. Мутная от грязи камера была под углом сверху вниз направлена на кованые железные ворота. Возле ворот – никого.

– Странно. – Пирс кликнул камеру, и она начала двигаться влево-вправо и вверх-вниз.

Они увидели изрытую колесами дорогу, высокую живую изгородь, голые кусты, брызги грязи от колес и под конец левую колонну с каменным львом.

– Никого, – тревожно сказала Сара.

– Да, но сигнализация на что-то среагировала.

– На лису?

– Может быть.

Пирс щелкнул переключателем, картинка замелькала, и Сара обратила внимание на цифровые часы в углу экрана – Пирс отматывал видео.

– Ну вот, теперь мы реально возвращаемся назад во времени, – попыталась пошутить Сара.

– Мертвое время – всего лишь изображение. Зафиксированные картинки. – Пирс запнулся. – Вон там! Смотри! Интересно, что это такое.

Фигура. Темный силуэт на фоне высокой, запущенной живой изгороди. Фигура замерла на месте. Картинка была зернистая. Фигура появилась и тут же исчезла, так быстро, что это могло сойти за покачивание веток.

Сара уставилась в монитор – она узнала Януса.

Пирс помрачнел:

– Хьюстон, у нас проблемы[7]. Сара, как по-твоему, то, что мы сейчас видели, похоже на мужчину со шрамом?

– А что?

– А то, что у нас тут уже несколько месяцев околачивается такой тип. Возможно, один из людей Саммер. Но я боюсь, он что-то знает.

– Что за Саммер?

Пирс нервно хихикнул:

– Тебе лучше не знать.

Сара не среагировала, она смотрела на придавленную шинами грязь перед воротами и, несмотря на тусклую картинку, смогла различить следы. Следы широко расставленных лап.

– Это мог быть кто угодно, – с трудом выдавила из себя девушка.

– Для начала, она никакая не племянница Пирса, – заявил Уортон.

– Об этом я и сам догадался.

Джейк повернул ключ в замке и открыл дверь в комнату своего отца. Там царил полумрак. Юноша подошел к окну и раздвинул шторы. Бледное зимнее солнце осветило кровать и туалетный столик с аккуратно разложенными бритвенными принадлежностями. Расческу и кисточку с застрявшими волосками покрывал тонкий слой пыли.

Молодой человек не стал их трогать и открыл платяной шкаф.

– Да, но я узнал, кто она. – Уортон с задумчивым видом сел на кровать. – И я должен предостеречь тебя. Все это нехорошо.

Джейк его не слушал. Его словно бы окутал запах отцовской одежды, этот запах пробудил воспоминания. У юноши перехватило дыхание. Лосьон после бритья, дешевые французские сигареты, неподдающаяся определению смесь, характерная только для Дэвида Уайльда, который любил глупые розыгрыши и каламбуры на грани приличия.

Джейк пощупал застегнутую на все пуговицы одежду: твидовый костюм, купленный в Оксфорде в секонд-хенде, известном тем, что отдавал всю выручку на благотворительность; черное пальто – отец считал, что в нем он похож на Боба Дилана до электронного периода. А внизу – ботинки, туфли и домашние тапочки стояли так, как будто он только что переобувался.

Уортон подошел к юноше и встал у него за спиной:

– Джейк? Ты как?

Да никак, плохо. Картинка перед глазами затуманилась. Ему хотелось обхватить одежду отца руками, прижаться к ней лицом и вдыхать ее запах. Запах отца. Он решил достать из карманов отцовской одежды все, что там было. Все до шарика, скатанного из конфетного фантика, и надорванного билета на трамвай, к которым прикасался отец. Но он не мог себе это позволить, только не при учителе. Нужно подождать.