Сара с тяжелым сердцем поднялась по черной лестнице к себе в комнату.

Мальчишка даже не подозревал, как ему повезло.

В доме был такой холод, что Сара поверх двух свитеров, которые для нее нашел Пирс, надела еще и пальто. Потом достала из тайника под половицей блокнот и черную ручку.

Собралась с духом и написала:

Я тебя не боюсь.

А СЛЕДОВАЛО БЫ.

Ответ пришел сразу, как будто он только и ждал послания от нее. Буквы были жирные и написаны по диагонали страницы.

И НЕ ОБМАНЫВАЙ СЕБЯ, САРА. ТЕБЕ СТРАШНО. ТЫ – ПОСЛЕДНЯЯ ИЗ КОМАНДЫ «ЗЕВС». ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ МЕРТВЫ. ТЫ ДОЛЖНА ЗНАТЬ ОБ ЭТОМ.

Сара прикрыла рот ладонью. Нет. Он хочет ее сломать. Девушка закипела от злости.

Ты лжешь! – написала она. – Это все ложь! Я тебе не верю!

ДУМАЕШЬ, МОЖЕШЬ СПАСТИ МИР? ВОЗОМНИЛА СЕБЯ ГЕРОИНЕЙ? МОЙ РЕПЛИКАНТ ЗНАЕТ, ГДЕ ТЫ. СКОРО ОН ВОЙДЕТ В ДОМ. ТЫ ОДНА, САРА. ТЫ ОДНА, ТЫ ДАЛЕКО ОТ ДОМА, И ТЫ БОИШЬСЯ. ЕСЛИ ТВОЙ ПЛАН СРАБОТАЕТ, ТЫ НИКОГДА НЕ УВИДИШЬ НИ СВОЙ МИР, НИ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ.

А я думаю, это ты испуган. – Сара писала так быстро, что ручка рвала бумагу. – И если кто-то из нас еще жив, так это тебе стоит бояться. Сегодня я буду близко к зеркалу настолько, что смогу до него дотронуться. И тогда…

О ДА. НО ЧТО, ЕСЛИ ВЕНН УЗНАЕТ О ТОМ, ЧТО ТЫ ЗАДУМАЛА?

Сара захлопнула блокнот.

Кто-то снова постучал в окно. Или это ей показалось? Девушка вскочила на ноги и распахнула ставни. Снег тихо падал на окно. По стеклу тихо шуршали снежинки. Сара как завороженная наблюдала за их падением.

Август, 1847 год

Я столько бумаги извел на описание страхов, поражений и бессонных ночей. На деле достаточно будет сказать, что отказался от своих былых увлечений, а моя одержимость зеркалом росла с каждым днем. И в своей одержимости я не был одинок. Дважды как минимум предпринимались попытки вломиться в мой дом. На прошлой неделе, когда я шел по Нью-Бонд-стрит, неизвестно откуда возник двухколесный экипаж и едва меня не переехал. Уверен, что намеренно. Никто из прохожих даже крикнуть не успел, и, не будь я быстрым и ловким от природы, погиб бы под колесами. Это все Маскелайн или его пособник-азиат. Я в этом уверен, потому что Маскелайн вошел в зеркало.

Как бы то ни было, сегодня вечером произошло нечто поразительное. Даже сейчас я не в состоянии описать это без волнения. Пришлось принять успокоительное, выйти в сад и подышать прохладным ночным воздухом.

Я дышал глубоко и ровно, пока сердце не перестало колотиться как бешеное.

Теперь постараюсь описать все по порядку.

Дата: 11 августа. Полнолуние. Тепло. Время: двенадцать тридцать четыре.

Итак.

Накануне вечером я в который раз испытывал проводку, и что-то заискрило. В комнате запахло гарью, а затем я почувствовал ноющую боль в груди и отпрыгнул: показалось, что зеркало превратилось в бездну. Оно словно растаяло.

И я увидел фигуру. Кто-то стоял в полумраке зеркала; силуэт размыт и несколько искривлен, но это определенно был человек, хоть и в варварской одежде древних примитивных времен.

Фигура подняла голову и посмотрела в мою сторону. Это была девушка или молодая женщина с коротко обрезанными, как у мальчика, волосами. Шок был настолько силен, что я попятился, а когда наши глаза встретились, я забыл все научные дисциплины и закричал. Я не делал никаких записей, просто стоял и пялился в зеркало.

Девушка заговорила первой. Она словно шептала сквозь темное стекло.

– Что это за место? Кто вы?

Мне показалось, она потрясена и напугана не меньше моего. Возможно, я для нее был кем-то вроде божества или ветхозаветного темного ангела мщения.

Теперь я понимаю, что надо было в знак мира поднять руку и уверенно сказать что-то ободряющее. Но я был в таком состоянии, что смог лишь назваться:

– Меня зовут… меня зовут Симмс.

– Симмс, – как односложную молитву повторила за мной девушка.

А потом она улыбнулась.

Зеркало снова стало твердым, незнакомка исчезла.

Гидеон наблюдал за снегопадом на краю озера.

Снег тихо и густо падал на поваленные стволы деревьев, на кусты, на вереск, и они стремительно окрашивались в белый цвет. Всего за несколько мгновений смерть вытеснила жизнь.

Это он понимал. Так действуют Ши – непрекращающийся холод, медленные похороны жизни, заморозка его души. Гидеон знал – его почти одолели, он забыл практически все из своей прежней жизни человека и стал настолько похож на них, что даже страшно представить. Они сделали его бессмертным, и его человеческая природа стала ненужной, о ней можно было не думать.

Гидеон оглянулся.

Они опять музицировали.

Гидеон быстро вышел из Леса в мир. Музыка опасна, она – самое смертоносное заклятье в их арсенале. Если начать ее слушать, она тебя разрушит, ты станешь зависим от нее, как наркоман. Услышав ее однажды – а он слышал ее веками, – никогда не забудешь. Никогда.

Перед ним внезапно возникла Саммер. Босая, в коротком платье – сегодня оно, дабы соответствовать погоде, было голубым, – руки обнажены.

– Гидеон? Ты куда собрался?

Он пожал плечами и с горечью в голосе ответил:

– А куда мне идти? Ты держишь меня в этом Лесу, как в тюрьме.

– В этом Лесу есть все. – Саммер подошла к Гидеону, обняла его и, как ребенка, хоть он и был выше ростом, прижала к себе. – Дитя человеческое. Вечно ты в дурном настроении. Всегда грустишь. Но ты же знаешь, что можешь пойти куда угодно и делать можешь что угодно. Мы подарили тебе свободу. По сравнению с несчастными душами там, снаружи, ты действительно свободен.

Юноша попытался ответить, но Саммер холодным пальцем прикоснулась к его губам:

– Хочешь, будут тебе и песни, и танцы? Богатые наряды? Еда из далеких земель? Ты можешь летать вместе с сойками или бегать с кротами. Все в твоем распоряжении. Ты никогда не состаришься, никогда не заболеешь, тебя не сожрет рак. Твоя жизнь – мечта людей, которую они воспевали в своих мифах и священных текстах. В твоем распоряжении вечность. Чего еще желать? Чего тебе не хватает?

Он хотел сказать – любви. Или сострадания. Но Саммер не поняла бы значения этих слов. Да он и сам уже сомневался, что понимает. Ему хотелось кричать, хотелось объяснить ей, что этого мало, ему нужны люди со всеми их недостатками, с их страстями, спорами и вспышками раздражения. Он мечтал оказаться там, где у страха есть границы.

Но вместо этого он поинтересовался:

– Саммер, почему ты выбрала меня? Из всех детей именно меня?