Девушка рассмеялась и отступила от него на шаг:

– Ты с самого начала был моим. Мы играли для тебя нашу музыку, когда ты еще был в колыбели. А когда ты подрос, то часами бродил в Лесу. Они не могли удержать тебя в своих домишках, в своих скучных, тоскливых семейках. Ты был слишком дерзок для всего этого. Слишком красив. Потому я решила забрать тебя у них и сделать своим.

Гидеон помнил этот день. Добрая девушка в зеленом платье взяла его за руку и повела в Лес, в самую чащу. Он помнил, как крепко она держала его тонкими белыми пальцами. Помнил, как поначалу оборачивался, потому что слышал, как мама зовет его по имени. Голос мамы становился все тише и тише, а Саммер тащила его за собой.

И так и не отпустила.

– Дай мне уйти, – взмолился он. – Ты могла бы…

– Слишком поздно. – Саммер улыбнулась, она была совершенно невозмутима. – У нас свое время, у них – свое. Там прошли столетия. Гидеон, твоя мать умерла, твои братья, все, кто тебя помнил, умерли. Их нет уже сотни лет. Ты превратился в легенду. Мальчик ушел из дома, и больше его никто никогда не видел. Ты – картинка из старинной книжки. Предостережение для матерей, чтобы они не забывали приглядывать за своими детьми. – Саммер лениво повела плечом. – Ты никогда не сможешь вернуться. Один шаг за границу поместья Венна, и ты превратишься в прах. В эдакую кучку милых косточек. Гидеон, ты больше не существуешь. Ты бессмертен, это да, но при этом уже давно умер. – Она отвернулась. – Этот разговор нагоняет на меня тоску. Идем послушаем пение. А потом поедем охотиться под луной.

Саммер протянула ему руку, и он спустя секунду ее взял.

Когда они входили обратно в Лес, Гидеон обернулся и в его глазах вспыхнула искра безрассудства – за пеленой снегопада он услышал рев мотоцикла.

Ребекка смотрела на улицу сквозь украшенное новогодними гирляндами окно почты.

– «I’m dreaming of a white Christmas…» – напевала начальница почтового отделения. – Еще чего-нибудь желаете?

– Нет, спасибо.

Ребекка неохотно вышла из здания почты, за спиной звякнул колокольчик. Девушка посмотрела вдоль улицы. Полчаса давным-давно прошло. Ясно, что Джейк уже не придет.

Смеркалось, еще немного, и дороги заметет снегом. Ребекка медленно шла к мосту и наблюдала за тем, как свинцовые облака, словно крышка, постепенно накрывают деревню, старинные дома, церковь и паб. На улице было заметно холоднее, чем накануне вечером. Дыхание превращалось в пар.

Ребекка добралась до реки и, перегнувшись через парапет моста, посмотрела вниз. Вода пенилась, перекатываясь через камни, в воздух взлетали ледяные брызги.

Река Уинтеркомб всегда притягивала ее. Темная торфяная вода с болот неслась по глубокой теснине к морю. Ребекка достала из кармана небольшой предмет и выставила руку, как будто собралась выбросить его в реку.

Это была флешка, на ней – все ее университетские записи, все семинары. Целый год работы. Целый год пропуска.

Оставалось только разжать пальцы.

Просто отпустить.

Что-то коснулось ее лица. Ребекка ахнула и, крепко сжав в кулаке флешку, отпрянула от парапета. Касание повторилось, девушка подняла голову и увидела, что наконец-то пошел снег.

Снег падал тихо и неумолимо, именно так, как она любила. Снежинки опускались на парапет и медленно превращались в темные мокрые звезды.

В эту ночь река замерзнет.

Снова какое-то движение. На этот раз за спиной. Ребекка обернулась и приготовилась отчитать Джейка за то, что он так поздно.

Но вместо Джейка увидела стоящего на мосту мужчину в черном плаще и надвинутой на глаза шляпе. Он замер неподвижно и наблюдал за ней.

Мост был узкий – не разминешься. Девушка шагнула назад, и тут он назвал ее по имени:

– Ребекка.

Мерцающие снежинки размывали его силуэт. Она оглянулась, на деревенской улице не было ни души.

Маскелайн подошел ближе и спросил:

– Он придет?

– Сомневаюсь, – ответила девушка и зло добавила: – О чем ты думал! И этот пистолет! Совсем с ума сошел?

– Наверное. Это был жест отчаяния, вреда мой пистолет ему бы не причинил. Здорово я его напугал?

Ребекка раздраженно передернула плечами:

– Джейк не из трусливых. Но тебе не следовало там появляться. Если бы он увидел нас вместе…

Маскелайн снял шляпу, его черные волосы были влажными от снега.

– Ребекка, а что ты там держала над водой?

Она крепче сжала флешку в кармане, потом медленно вытащила и положила на парапет. Налетел ветер, а Маскелайн шагнул вперед и быстро подхватил флешку.

– Твоя университетская работа.

– Это не важно.

– Нет, важно. – Маскелайн протянул флешку Ребекке. – Не разрушай свою жизнь ради мечты. Или ради меня. Не стоит терять все ради мужчины, который намерен уйти, как только появится такая возможность.

Ребекка молча пожала плечами.

Маскелайн облокотился на парапет:

– Джейк тебя подозревает?

– Нет. – Ребекка глубже засунула руки в карманы. – Но они могли его не выпустить. Венн мог. Мне снова ему позвонить?

Маскелайн покачал головой:

– У Венна чутье на опасность. А если, как ты говоришь, Хроноптика вчера хоть на мгновение ожила, могу себе представить, как он возбужден и как сильно хочет предпринять еще одну попытку. – Маскелайн посмотрел наверх. – И он сделает это сегодня, поскольку уверен, что может воздействовать на зеркало силой своей вины и своей болью. Он даже не представляет, какой вред способен нанести.

– А ты представляешь?

– Лучше других.

Маскелайн посмотрел в сторону, и она увидела этот жуткий шрам у него на щеке.

– Джейк думает, что я друг, – печально пробормотала она. – И я его друг. Мне не нравится…

– Ты не должна винить себя. – Маскелайн запнулся и продолжил: – Мне вообще не следовало вовлекать тебя во все это.