Патрик жил в роскошном особняке в лучшем районе города. Его даже пару раз грабили для вида, так он усиленно изображал мирного жителя.

Внутри сиротский домик был так же великолепен, как и снаружи. Причем это было не кричащее богатство, что так свойственно нуворишам, а вполне себе сдержанная роскошь. То ли наемные сотрудники постарались, то ли действительно Патрик был из аристо. Тем не менее, когда идеально вышколенная прислуга провела нас в богатую обеденную залу, я ощутила отвратительную ассоциацию с отчим домом. Все такое пафосное и красивое, и я оставляю грязные следы на отполированном до зеркального блеска паркете, потому что опять бегала в деревню лечить крестьян.

Но спутника моего вообще ничего на свете не могло пронять: он плюхнулся в мягкий стул, обитый шелком, закинул ногу на ногу и осмотрелся:

– Недурственно, – резюмировал Валентайн.

Патрик поджал губы, но продолжал изображать радушного хозяина. Я вспомнила, что крайний раз была в этом доме при весьма неприятных обстоятельствах, и решила взять от ситуации по максимуму. А потому с видом таким, будто мы минимум на приеме у короля, опустилась на свой шелковый стул. А затем старательно, как лучшая ученица пансиона, разгладила складки платья.

Патрик скрипнул зубами, но промолчал и позвонил в колокольчик. К нам вошла девица с такими впечатляющими достоинствами, что даже я залюбовалась.

– Агнесс, ужин на троих.

– Да, мой господин, – грудным голосом отозвалась Агнесс, делая глубокий реверанс. Аргументация при этом так аргументировалась, что Валентайн присвистнул, когда Агнесс вышла.

– Нравится? – самодовольно спросил Патрик.

– Впечатляет, – согласился темный. – Это ж как ей неудобно, наверное!

Я хмыкнула, и это была моя стратегическая ошибка.

– Кстати! – оживился Валентайн. – А как вы познакомились?

Мы с Патриком невольно переглянулись.

– Довольно буднично, надо сказать... – начал ночной король.

– Ну поразите меня, – Валентайн переводил взгляд с Патрика на меня и обратно.

– Он попытался меня, хм, принудить к разврату, – ответила я с самой вежливой улыбкой.

– И в ответ она чуть меня не убила, – усмехнулся Патрик, потерев грудь в области сердца.

– А потом он оказался у меня на лекарском столе.

– И ей пришлось меня спасать.

– До сих пор жалею, – помрачнела я.

– Неправда, – покачал головой Патрик.

– Правда-правда, – возразила я. – Ты мне три года прохода не давал.

– С самыми чистыми намерениями! – возмутился ночной король.

– Пф. – выразила я все, что об этом думаю.

– А ты вместо всего этого, – он обвел рукой зал, – выбрала это, – и указал на Валентайна.

– Темная магия – перспективное направление, – я пожала плечами в ответ.

Патрик хотел что-то ответить, но в зал начали вносить блюда, и разговоры пришлось отложить – голодные гости в нашем лице синхронно облизнусь.

– Вас там в вашей Темнейшей не только не моют, но еще и не кормят? – ехидно поинтересовался Патрик.

– Ты себе даже не представляешь, как ты близок к истине, друг мой, – пропел Валентайн.

А затем сложил ладони в молящемся жесте и поднял глаза в потолку:

– О, Темнейший! Благодарю тебя за хлеб насущный и чистейшую воду, что ты ниспослал своим детям!

Патрик продолжал сохранять каменное выражение лица, хотя я видела, как его челюсть так и норовит отпасть.

– Валентайн… – тихонько позвала я.

– Не мешай! Видишь, я истово молюсь? – не отводя взгляда от потолка, сказал темный.

– Вижу-вижу… только это… – я даже немного замялась, подбирая слова. Как бы корректнее выразиться? – Ты не в ту сторону молишься.

– М? – Валентайн покосился на меня.

Я показала пальцем вверх.

– Там Пресветлый.

Я показала пальцем вниз:

– А там Темнейший.

Валентайн оскалился:

– Ты же образованная девочка, должна знать, что это две грани одной сущности.

Я не стала вдаваться в теологические дискуссии, мне с избытком хватило философских, и уже взяла в руки приборы, чтобы, наконец, нормально поесть впервые за долгое время, но Валентайн попросил:

– Погоди.

И произнес холодным, властным, пугающим тоном:

– Аурум.

За его плечом точно из серебристой пыли возник полупрозрачный тонкий юноша, словно весь покрытый блестками. Валентайн даже не оглянулся. Зеленые глаза сияли, полные магии, когда парень отдал приказ:

– Проверь.

Полупрозрачный юноша распался на серебристую пыль и мерцающим вихрем пронесся по столу. Красивенько. Только мусорить в тарелки было совсем необязательно!

Хотела возмутиться, но демон снова оформился за спиной Валентайна и с поклоном произнес:

– Тяжелый приворот во всех тарелках рядом с девушкой. Яд для магов во всех тарелках рядом с вами, господин.

– Ясно. – сухо произнес Валентайн и сделал отпускающий жест рукой, развеевая демона.

Я отложила приборы. Мы помолчали.

– Нет, все-таки зря я тебя спасла, – спокойно произнесла я, рассматривая испорченную еду.

– Чтобы ты понимала, на потолке тут прятан рисунок хитрой пентаграммы, блокирующей светлую магию, – добавил Валентайн.

Подготовился? Молодец.

– Сломать можешь? – невинным тоном поинтересовалась я, даже не смотря на Патрика. Которого, к слову, крепко-накрепко привязала к стулу невесть откуда взявшаяся тень.

– Легко, – пожал плечами Валентайн и щелкнул пальцами.

Поперек потолка пробежала тонкая трещина, местами посыпалась штукатурка.

– Готово.

– Благодарю, – величественно кивнула я и размяла пальцы.

Патрик задергался, когда я поднялась. Валентайн с любопытством наблюдал за происходящим. Я встала за спиной ночного короля, потерла ладони и распростерла их над ночным королем. Патрик дергался изо всех сил, молча, отчаянно и совершенно бесполезно.

В общем, постояла я так с распростертыми руками, а потом хлопнула в ладоши.

– Готово! – с важным видом заявила я и села на место.

Валентайн прищурился, но промолчал.

– Ну что, моя прекрасная целительница, придется нам все-таки посетить какой-нибудь местный трактир. Что скажешь?

Я хотела сказать, что если ты не боишься напороться на своих родственников на улице, то я готова прыгать в портал с разбега прямо сейчас, лишь бы оказаться подальше от Детрима, но справедливо рассудила не обсуждать такие тонкости в присутствии Патрика.