беспокоили сцены, не предназначенные для детей. — А что Покровительница, Филиниса, сбежала с Белых Островов, влюбившись в гнома, знаешь? Там, — он махнул рукой назад, — у людей, они стали простыми смертными и смогли полюбить друг друга.

Я хмыкнула. То ли мне достался вариант для самых развращенных, то ли в Комстейне предпочитали скрывать эти подробности.

— Как все альбы, — продолжал Монто, довольно щурясь, — Филиниса владела магией. Дала огонь, дала травы. Верный Рыцарь дал металл. Все, что знали альбы, узнали гномы, узнали люди. Люди предпочли о многом забыть…

Оставляем то, что выгодно, додумываем детали, украшаем романтикой, подаем публике. Монто тоже может мне лгать. В Астри живут чудовища — это о людях или животных?

— То есть здесь нет никаких чудовищ, — заключила я. Меня подкинуло на кочке, но телеги гномов были с рессорами, и тряска держала меня в приятном спортивном тонусе. — Куда же тогда пропадают принцессы?

— Кто гибнет в лесу, кто сбегает. Мы — торговцы, возим то, что готовы продавать и покупать, видим разное и многое. Прошлая принцесса из Севержена, а может, и из Дьюли, удрала на самой границе. Тогда Саске, гномке нашей, заплатили, закутали, чтобы борода не была видна, так ее ко дворцу и привезли.

— И что с ней стало? — немного опасливо поинтересовалась я. — Ведь ясно, что она не принцесса?

А не была ли гномкой сестра Консепсьон, прятавшая под тканью нижнюю часть лица?..

— Да ничего, — рассмеялся Монто. — мы привыкли уже. Договор старый, ему почитай лет сто, а принц все не женится на человеческой принцессе. Король Ядвиг был умен, решил, что брак уладит все распри между странами… А принц наш так и не женат.

За сто лет, мрачно подумала я, любая человеческая принцесса превратится в прах. Но, возможно, гномы об этом не знают.

— А сколько тебе самому лет?

— Двести семь. Отец уже бороду мне начнет скоро дергать — мол, жениться пора, остолоп. А я не хочу.

Женись на мне, про себя расхохоталась я, если оно так работает: пришел к людям — стал простым смертным, пришел к гномам — на тебе полтысячи лет жизни. Один раз ты умираешь и начинаешь ценить жизнь сильнее в сотни раз. Что тебе стоит? Я умная. Я много знаю. Много могу. Даже то, о чем не подозревала. Например, я тебя обокрала — а может быть, не тебя, но ты об этом ни сном, ни духом.

— Так все-таки что здесь произошло? — снова спросила я. — Почему все разбежались и что теперь с ними будет?

Монто опять засмеялся. Обидно мне не было. Может, он и утаивал что-то, но отчего-то хотелось верить. Самая глупая ошибка — пойти на поводу у собственной усталости от своего и чужого вранья.

— Кто же знает? Это люди! — произнес он так, словно это все объясняло. — Может, Странники разыгрались. Или лисфера охотилась. Вон она, видишь? — он указал вправо, но как ни я всматривалась, не видела никого. — Да вон же, вон она! На нас смотрит!

Я покивала, хотя рассмотреть смогла только кусты в лунном свете и тени бредущих впереди лошадей.

— А может, лошадь у кого испугалась. Слухи, — Монто вздохнул, — вон и ты говоришь — чудовища.

— Мне так сказали, — ответила я виновато и шмыгнула носом. — Но почему?

Если какой-то король решил заключить сделку, династический брак, у него были на то причины? А какие причины того, что этот брак не совершен за сто лет?

— Синие Камни не чтим, Покровительнице не поклоняемся, — перечислял Монто, морщась. — За богатством не гонимся. Опять же, гномки…

— С бородами, — добавила я. Ничего нового. Ничего. Нигде. Ни в одном из миров. — Но ведь… вы не враждуете с людьми?

— Тьфу! — Монто сплюнул и посмотрел на меня настороженно. — Давай-ка нагоним брата? — Он подхлестнул лошадь. — Враждовать зачем? Торговля, выгода, вот это да. И нам хорошо, и людям тоже.

А те самые острова?..

— А Белые Острова?

— Увидишь, — пообещал Монто. — В ясную ночь на берегу увидишь. Альбы ни с людьми, ни с гномами не знаются, что им наша суета, когда у них вечность…

Мы помолчали. Я — потому, что опасалась напирать с кучей вопросов и потому что боялась сбиться и что-то забыть, а Монто просто наслаждался дорогой. Ему ничего не было страшно — даже когда раздался леденящий предсмертный крик из кустов, а потом прямо перед нами выскочила с кроликом в зубах необыкновенная серебристая кошка. Монто указал на нее, и я догадалась, что это и есть лисфера.

Но ехать молча ему было скучно. Настолько, что тишина длилась недолго, и я получила ответы почти на все. Чем больше я слушала рассказы Монто, тем сильнее хмурилась. Все дело в том, что важно хотеть узнать…

Гномов люди не то что боялись — недолюбливали. Сторонились гномок, раскованных и веселых, мало кто вел с самими гномами дела, и только камни, в Астри не имевшие никакой цены — зачем я тащу эти чертовы драгоценности? — вынуждали человеческие государства торговать с Астри. Севержен, прекрасный и цветущий, мало чем отличался по образу жизни от Комстейна, Дьюли или Бежатона, но долины Севержена накрывала магия альбов, туда забегали и Странники, и лисферы, и совы-альбы залетали изредка, и гномы испокон веков держали вдоль дорог не один постоялый двор и не один лабаз.

Северженцы с соседством «чудовищ» быстро смирились, признав от союза с гномами выгоду и полное отсутствие рисков, но остальные страны на Севержен смотрели косо. Потому, понизив голос, сообщил мне Монто как очень большой секрет, священники Севержена схитрили и в историю Покровительницы вписали Серых Странников.

— Они никому никогда не служили! Странники пересекли океан много веков назад вместе с посланниками альбов. Часть вернулась на Острова, часть осталась. Люди пытались их убивать, но они вечны. Представляешь? — Монто обвел рукой неширокую просеку. — Они видели все это тысячи лет назад, когда лес был маленьким, а горы выше в четыре раза.

Люди стремятся убивать. Никогда мне не было так стыдно за то, что я человек. Но я же не виновата?..

Люди боятся того, чего могут бояться. Нового, неизвестного. Непривычного. Странного. Люди не хотят смотреть на красоту и разнообразие жизни. Скольких животных погубили в моем родном мире? Я оглянулась на Странника, и он ускорился — нет, переместился ко мне, и я, замирая, тронула его голову. Жесткая и в то же время очень нежная шерсть, гладкая и прохладная. Не особенно отдавая отчет, что я делаю, я почесала его за ухом, и Странник издал довольное урчание. Я заставила себя не