— Не в этом дело. Я же сказал, что нам надо поговорить, а ты меня отшиваешь. А теперь это — не предупредив, уехала из города. Ты не оставила мне выбора, пришлось ехать за тобой.

Я потыкала носом в руку Сиджей, напоминая ей, что я здесь и могу начать разбирать содержимое пакета, если она не намерена сама.

— О чем ты хочешь поговорить, Шейн? — тихо спросила Сиджей.

— Ну, о нас, — громко ответил Шейн. — У меня, типа, бессонница. Даже живот болит иногда. А ты не отвечаешь на мои сообщения, я что, радоваться этому должен? Конечно, я злюсь. Нельзя так со мной поступать, крошка. Я хочу, чтоб все было как раньше. Мне тебя не хватает.

— Ого, — сказала Сиджей. Она села за стол и наконец-то начала вынимать еду из пакета. Я сидела тихо, всем своим видом показывая, что я хорошая собака.

— Что значит «ого»?.. Эй, можно мне картошки? — Шейн протянул руку, взял немного какой-то очень вкусно пахнущей пищи и положил ее себе в рот. Я следила за его рукой, но из нее ничего не выпало.

— Угощайся, — ответила Сиджей.

— А кетчуп есть?

Сиджей подтолкнула к нему пакет, и Шейн начал в нем копаться.

— Что значит «ого»? — повторил он.

— Я только что сделала открытие: осознала, что у меня огромный талант, — ответила Сиджей.

— Какой?

— У меня потрясающий дар находить друзей, которые думают только о себе.

На полпути ко рту рука Шейна с едой остановилась. Я была вся внимание.

— И это все? Я для тебя просто друг? — тихо спросил он.

Сиджей шумно выдохнула и отвернулась.

— Ты же знаешь, что это не так, крошка. — Когда Шейн говорил, манящие ароматы клубами пара вырывались у него изо рта. — Ты, типа, для меня идеальна. Все считают, что мы прекрасно смотримся вместе. А еще кетчуп есть?

Какое-то мгновенье Сиджей сидела, уставившись на него, а затем молча поднялась и зашла в здание. Как только она оказалась внутри, Шейн засунул руку в ее сумочку и вытащил что-то несъедобное — телефон. Но разговаривать с ним он не стал, а просто уставился на него.

— Санта-Моника? — сказал он вслух. — Твою ж…

Он засунул телефон обратно в сумочку и сел как ни в чем не бывало.

Сиджей вышла из здания и что-то ему отдала. Ее рука опустилась вниз и погладила меня.

— Молли, я дам тебе ужин через минуту, — сказала она. Я обрадовалась, услышав слова «ужин» и «Молли» в одной фразе.

— Так и где же живет твоя родственница? — спросил Шейн.

— Что?

— Я имею в виду, куда ты едешь?

— А, в Сент-Луис.

— Ну да. Мы оба знаем, что это вранье.

— Прости?

— У тебя нет больной родственницы. Ты просто пытаешься убежать от откровенного разговора со мной.

— А у тебя потрясающий дар выставлять себя на посмешище.

Внутри Шейна вспыхнул яростный гнев. Он поднял руку и грохнул ею по столу. Ошеломленная, я подпрыгнула, не понимая, что он делает, и почувствовала страх Сиджей. Что происходит? Шерсть у меня на спине непроизвольно встала дыбом — я поняла это, ощутив покалывание в коже.

— Все, хватит, — рявкнул Шейн.

— Что хватит?

— Врать. Манипулировать. Быть эгоисткой.

— Ты о чем?

— Давай по машинам и возвращаемся в Уэксфорд. Я поеду за тобой, а Молли будет в моей машине, чтобы ты опять не выкинула какую-нибудь глупость.

Я посмотрела на него. Сиджей долго сидела молча, даже не начав есть.

— Хорошо, — наконец сказала она. Ее страх исчез.

— Прекрасно. — Гнев Шейна тоже отступал. Что бы ни произошло между ними, очевидно, оно уже закончилось.

Сиджей оттолкнула пакет.

— Ты не будешь это есть? — поинтересовался Шейн.

— Налетай.

Шейн начал уплетать ужин Сиджей. А я скорбно следила за этим.

— Дай мне ключи, я посажу Молли в твою машину, — сказала Сиджей.

— Я сам посажу.

— Нет, это должна сделать я.

— Я не доверяю тебе.

— Она с тобой не пойдет — собаки очень хорошо разбираются в людях. Я хочу, чтобы Молли посидела там и привыкла немного, перед тем как мы отправимся в дорогу.

— Хорошо разбираются в людях, — фыркнул Шейн.

— Так ты дашь мне ключи или нет?

Все еще жуя, Шейн полез в карман и швырнул ей что-то; по звуку удара о стол я определила, что это ключи. Сиджей взяла их и тут же уронила на землю прямо передо мной. Я наклонилась понюхать и почуяла запах дыма и давно умершего животного.

— Думаешь, заячья лапка тебе поможет? — брезгливо сказала Сиджей.

— Ага. Да, это мой талисман на удачу, он подарил мне тебя.

Сиджей издала звук отвращения и подняла кусок мертвого животного с ключами.

— Пойдем, Молли.

— Я сейчас приду, — сказал Шейн.

— Не торопись. — Сиджей подвела меня к машине и открыла дверь. Внутри я чуяла запах Шейна плюс какие-то еще запахи, но собаками не пахло. — Ладно, Молли, влезай!

Я не понимала зачем, однако запрыгнула внутрь, как и было мне сказано, радуясь, что на переднее сиденье. Окно с моей стороны до конца опустилось.

— Ладно, Молли, ты хорошая девочка, — сказала Сиджей. — Должно получиться.

Она закрыла дверцу. Я была озадачена и наблюдала, как она пошла назад к Шейну и села с ним. Чем это мы занимаемся? Я высунула голову из окна и тихонько заскулила.

Сиджей поднялась и опять вошла в здание. Шейн продолжал есть, не поднимая головы: судя по его аппетиту, вряд ли мне хоть что-то останется на ужин.

Затем моя голова дернулась, — задняя дверь здания открылась, и из нее тихонько вышла Сиджей. Что происходит? Когда она скрылась у меня из виду, обходя здание, я заскулила.

Я услышала знакомый звук двигателя ее машины и заскулила еще громче. Шейн поднялся, взял пакет и выбросил в мусорный бак. Он зевнул, посмотрел на запястье и уставился на дверь в здании. Он стоял, склонив голову набок, почесывая подбородок.

Машина Сиджей выехала из-за угла и промчалась мимо Шейна, который, остолбенев, проводил ее взглядом. Проехав несколько десятков метров по дороге, машина остановилась.

— Молли! — прокричала Сиджей.

Шейн повернулся посмотреть на меня. Я залаяла из окна.

— Молли! — опять закричала она.

Шейн пригнул голову и побежал ко мне. Я втянула голову внутрь салона и покружилась на сиденье, полагая, что Шейн откроет дверь и выпустит меня к моей девочке.

— Молли! — отчаянно закричала Сиджей. — Ко мне! Сейчас же! Молли!