— Ну вот, все, — сказал мужчина с едой. — Агрессивная. По-быстрому.

— Хозяйка обещала за ней вернуться, — возразил другой мужчина.

— Они всегда обещают. Чтобы не испытывать угрызения совести, сдавая своих четвероногих. И никогда не возвращаются.

— Все же…

— Слушай, я знаю, ты новенький, но тебе придется быстро привыкать, иначе долго ты здесь не продержишься. Собака агрессивная. Все, точка.

— Хорошо.

Меня отвели обратно в клетку. Я свернулась и закрыла глаза. Спустя какое-то время мне удалось заснуть.

Прошел день, потом другой. Мне было тревожно и плохо. Я начинала привыкать к шуму и к запахам, но к тому, что моей девочки не было рядом, привыкнуть я не могла. Когда я начинала лаять, в моем голосе звучала боль разлуки.

Прошел еще один день, и он был самым ужасным, потому что я уже начинала верить, что моя девочка забыла обо мне. Как хотелось, чтобы Сиджей пришла и забрала меня, прямо сейчас!..

Гвалт стоял такой громкий, что я скорее почувствовала, чем услышала, как к моей клетке подошла женщина. Она открыла дверцу и похлопала по коленям.

Медленно и неуверенно я подошла к ней, опустив голову и виляя хвостом. Она пристегнула поводок к моему ошейнику и провела меня мимо остальных клеток, а собаки выли, лаяли, рычали и скулили.

Женщина подвела меня к двери, и когда открыла ее, я увидела там Сиджей.

Всхлипывая, я подпрыгнула и попыталась лизнуть ее лицо.

— Молли! — сказала она. — Молли, Молли, ты в порядке? Прости меня, Молли, с тобой все хорошо?

Несколько минут мы обнимались и целовались. Моя девочка. Все-таки она не забыла обо мне. Я чувствовала безграничную любовь, исходящую от нее, и была на седьмом небе.

Сиджей повела меня к машине, открыла заднюю дверь, и я была так счастлива уйти из этого ужасного места, что только забравшись внутрь, поняла, почему меня не посадили на переднее сиденье — там, на моем месте, сидела Глория. Она посмотрела на меня, и я завиляла хвостом — после страшного здания с лающими собаками я радовалась даже Глории.

— Хорошая собака, хорошая собака, — сказала Сиджей, скользнув за руль и заводя машину.

Мы приехали в место, где шума было не меньше, чем в здании с собаками, только здесь источником шума были люди. Раздавались звуки машин и автобусов, крики, а время от времени возникал какой-то еще оглушительный звук, от которого, казалось, вибрировал сам воздух.

Сиджей достала из багажника коробку и открыла дверцу из металлической сетки, которая была на одном из ее концов.

— Молли, залезай в контейнер.

Я вопросительно посмотрела на нее. Она повторила: «Контейнер». Я опустила голову и зашла внутрь.

— Молли, хорошая собака. Это твой контейнер.

Через металлическую решетку я могла видеть, что творится снаружи, однако остальная часть контейнера была непрозрачной.

— Ты будешь кататься на самолете, Молли. Все хорошо. — Сиджей просунула пальцы в решетку.

Настал самый странный день в моей жизни. Несколько раз контейнер наклонялся то в одну сторону, то в другую, а потом меня поместили в комнату с еще одной собакой, которую я чуяла, но увидеть не смогла. Собака начала лаять, а у меня лаять уже не было сил, и мне просто хотелось спать. Вскоре комната наполнилась ревом, и тело стало тяжелым, будто мы катались на машине. По-видимому, вибрации наполнили мои кости усталостью, и вскоре я заснула.

Еще какое-то время мы качались и куда-то двигались, а потом я снова оказалась в месте, полном людей, где стоял такой же громкий шум. Появилась Сиджей и открыла контейнер, я выпрыгнула из него и отряхнулась — теперь я готова к забавам. Она подвела меня к пятачку травы, чтобы я сделала свои дела, и по набору запахов я поняла, что мы недалеко от дома. Обрадовавшись, я завиляла хвостом.

Какой-то мужчина повез нас кататься на машине. Глория села рядом с ним, а Сиджей — со мной. Когда мы приехали домой, там были Трент и Рокки! Я выскочила из машины и побежала к своему брату, и он начал обнюхивать меня с ног до головы, впитывая все новые запахи собак и людей, которых я повстречала с тех пор, как мы с ним виделись в последний раз. А потом мы принялись бороться и играть в снегу, но я еще не чувствовала себя уверенно и не позволяла Рокки оттащить себя дальше чем на фут от ног Сиджей, пока она сидела на ступеньках с Трентом.

— Ну и приключеньице у меня было, — начала рассказывать Сиджей. — Когда я решусь поехать в Калифорнию в следующий раз, то постараюсь найти жилье с душем. В «Форде» его не было.

— А что случилось с «Фордом»?

— Черт, Глория заставила его продать. Видимо, я стала слишком независимой, — по ее новой теории, я сбежала из-за своей независимости. А еще она хочет, чтобы я пошла к психотерапевту. Ее послушать, так каждый, кто не хочет с ней жить, — сумасшедший.

— И как это произошло? Я имею в виду, появление Глории.

— Тебе действительно интересно? Глория в чистом виде! Приехала она в кризисный центр для женщин и начала: «Слава богу, слава богу», а потом благодарила сотрудников центра за то, что те заботились о ее «малышке». Думаю, она надеялась, что ей дадут награду или грамоту, типа «Мать года». А потом, когда мы сели в машину, она спросила, хочу ли я с ней поехать посмотреть на дома знаменитостей.

Несколько раз Рокки пытался увлечь меня игрой в догонялки по двору, затем сдался и начал кататься на спине, подставляя мне свое горло, чтобы я его погрызла. Сиджей протянула руку и погладила меня. Как же хорошо дома.

— Потом я слушала ее лекцию, а потом она сказала, что уже нашла торговца, чтобы продать мою машину, которая в тот момент стояла на штрафной площадке. А потом мы поехали обедать в «Плющ» — ресторан, где, по идее, можно увидеть всех кинозвезд. Рассказывала мне, как она во мне разочаровалась и как она любила свою мать, а потом спросила, не хочу ли я попробовать вино, потому что калифорнийское вино ничем не хуже французского. Представь, она в ресторане предлагает несовершеннолетней вино! Потом мы забрали Молли и полетели первым классом, и весь рейс Глория флиртовала с бортпроводником — думала, что если он ее постоянно спрашивает, не хочет ли она еще вина, значит, он в нее втрескался, хотя ему было-то всего лет двадцать пять.

— А что насчет Молли?

— Хороший вопрос. Я ее предупредила: если с Молли еще что-нибудь случится, я напишу книгу о том, как мне пришлось сбежать из дома, потому что моя мать издевалась над моей собакой, а потом самостоятельно ее издам и поеду в турне по стране с презентацией.

Мы с Рокки, услышав мое имя, перестали бороться. А потом он подпрыгнул и стал забираться мне на спину.

— Рокки, прекрати, — сказал Трент. Рокки бросил меня и подбежал к Тренту за утешением.

— Пойдем прогуляемся, — сказала Сиджей. Они с Трентом пристегнули поводки к нашим ошейникам, и мы пошли к воротам, а потом вышли на улицу. Отправиться на прогулку — это так здорово!