– Я не умею… колдовать, – выдохнула под его тяжелым взглядом. И снова, как зачарованная, уставилась в его глаза, в которых дрожал огонь.

Он стянул перчатку и снова провел пальцем по моим губам. Вздохнул рвано. И снова провел, чуть надавливая. Заставляя приоткрыть рот.

– Что было ночью, Ева? Он прикасался к тебе? Целовал?

– Конечно, – я смотрела на арманца с вызовом.

Легкое свечение возвестило о появлении духа. Линтар не обернулся, но, очевидно, почувствовал его присутствие.

– Уйди, – сквозь зубы прошипел он в сторону, не отрывая от меня глаз.

– Прошу простить, повелитель, – дух склонился в поклоне. – Но граница нарушена. Загонщики.

Линтар резко обернулся, отпуская меня. И стал задавать духу вопросы, половину из которых я не поняла. Даже устыдилась: ведь я наследница трона… Впрочем, меня никогда не готовили к управлению королевством, для этого был Люк, а мне предстояло просто выйти замуж. Я вздохнула чуть слышно, но арманец повернул голову, смерил меня взглядом.

– Варлений, перемести ее в башню. Охранять. Никого не впускать, кроме служанок. Даже если это будет… кто-то из правителей. Понятно?

– Конечно, мой повелитель.

– Наш разговор не закончен, Ева, – бросил он мне.

Линтар торопливо ушел, и уже за дверью я услышала его голос, отдающий приказы. А дух протянул мне руку. Я насупилась, но, подумав, вложила свою ладонь.

* * *

В башне было тихо. Я выглянула в окно, но и там почти ничего не увидела. Только перемещения слуг, но без особой паники или напряжения. Казалось, все занимаются своими делами и не слишком обеспокоены загадочным прорывом границы. Или просто не знают?

Я с ненавистью посмотрела на дверь, которую снова заперли. И безумно обрадовалась, поняв, что она открывается! Каково же было мое удивление, когда я увидела на пороге… фойру!

Испуганную, озирающуюся, но ту самую фойру, которая расчесывала волосы принцессе! Я кинулась к ней, сдерживаясь от желания обнять. В этом мире арманцев морская дева казалась мне частичкой моей родины.

– Тише! – она приложила палец к губам и потянула меня в сторону от окна. – Заметить могут со двора… Тогда обеим не поздоровится!

– Кто ты?

– Меня зовут Аиш. Ну, это если сокращенно, – хмыкнула морская дева, а я вспомнила бесконечные непроизносимые имена фойров и улыбнулась.

– Ева.

Она торопливо кивнула.

– Зачем ты здесь, Аиш?

– Помочь хочу, – она помрачнела. – Тебе надо бежать, Ева. Утром я подслушала разговор Светлейшей… Выбрана новая жертва для загонщиков. И это ты.

– Но кто такие загонщики? Я ничего не понимаю!

– Это те, от кого еще никто не вернулся живым, – прошептала Аиш. – Они ненавидят арманцев. У загонщиков и арманцев заключен договор. И им снова нужна жертва.

– Для чего?

– Для кого! – побледнев, поправила Аиш. – Для чудовищ!

Я хмыкнула. Когда-то я думала, что арманцы и есть самые страшные в мире чудовища. Что, есть еще ужаснее? Сомневаюсь.

– Так что же мне делать?

– Убегать… – прошептала фойра.

– Да я бы с радостью! – усмехнулась я. – Но как? Меня здесь запирают, из окна не вылезти, я уже пробовала. Знала бы как, убежала бы давно!

– У меня есть портал, – фойра нервничала все сильнее, озиралась тревожно. – Для себя берегла. Переносит к самой границе долин, к Стене. А там как-нибудь переберешься…

– А как же ты? Я так не могу, – пробормотала я, когда фойра протянула мне гладкий камушек. – Так нельзя! Ты ведь останешься здесь! Давай вместе, а?

– Портал на одного, – фойра уже дрожала так, что я забеспокоилась. – Вот, возьми плащ… А мне надо уходить. Сожми его в руках, Ева, изо всех сил. Портал активируется теплом ладони. Ну же, сжимай!

Я машинально взяла настойчиво предлагаемый камушек.

– Подожди, – все же мне это как-то не нравилось. – Подожди, Аиш! Давай лучше чуть позже… Мне надо подумать…

– Сжимай! Сейчас же! – заорала на меня фойра и, подскочив ко мне, насильно сжала мои ладони, согревая камушек. И я почувствовала, как меня стало затягивать в воронку.

* * *

…Я схожу с ума. Это точно. И не понимаю, что со мной происходит. Эта ночь… Я не думал, что способен на такие чувства. Я гоню их от себя, затаптываю, вырываю с корнем, а избавиться не могу.

Что со мной?

Хром стоит рядом, улыбается. А мне хочется вбить эту улыбку в его затылок, стереть с лица кулаком, смыть кровью.

Я хочу убить его.

Мне плевать, что он один из пяти правителей, опора и надежда арманцев. Плевать, что он брат моей пары… Я хочу убить. Даже без оружия, руками. Чтобы он не смел думать, не смел вспоминать о моей Еве. Моей… В том-то и дело, что она не моя. Это все голод, неутоленное желание, которое не может заглушить ни законная жена, ни несколько умелых аерий.

Я понимаю, что заигрался в благородство. Мне просто нужно сделать это. И какая разница, что с ней потом будет?

Только впервые такая потеря контроля…

Да, с огнем мне приятнее. Ярче, острее, сильнее наслаждение. Да что там, это даже несравнимо! Близость без огня так пресна… Но я никогда не отпускал его полностью. Если частично – ранил. Даже убивал… А с Евой от одного ее запаха горю, как мальчишка, у которого огонь впервые проснулся. Ни сдержать, ни усмирить не могу.

– Линтар, ты слышишь?

Я повернул голову. Хром снова улыбался, погруженный в свои мысли. Мои генералы отчитывались об откинутых загонщиках. Да зачем мне отчет, я и сам все видел. Переместился к границе сразу из дворца. В пределах моей долины несколько порталов, так что здесь это несложно. И Хрома с собой прихватил, не хотел его во дворце оставлять. Там, где Ева…

И снова разозлился от этих мыслей. Да что со мной? Какое мне дело до нее? И почему чувствую, что, если Хром еще раз улыбнется, я его ударю? Прямо здесь… Ведь сам позволил, а теперь с ума схожу от… ревности?!

Понимание чуть не сбило меня с ног. Вот дерьмо. Я не просто ревную, я похож на взбесившегося вирххара, который уже не осознает, где свои, а где чужие. Я готов убить чистокровного арманца за то, что он прикоснулся к моей аерии. К лае. К дикарке.

Проклятье!

Я ускорил шаг, надеясь, что свежий воздух охладит разгоряченную голову. Еву надо убрать из дворца. Правитель Ранххара не может вести себя как малолетний глупец, он не должен терять ясность мыслей и продуманность действий. Я уже не понимаю, что делаю, и думаю только о ней. Выкину ее сегодня же. Куда – не важно. Несколько дней – и я успокоюсь. На кону жизнь моего народа, а я трачу время на мысли о девчонке. Самому противно…