Хетты пришли в Анатолию почти наверняка через Кавказ, оказавшись лицом к лицу с хурритами. От них они, вероятно, переняли старую аккадскую клинопись, которая сильно отличалась от той, что найдена на табличках из торговой колонии ассирийских купцов, существовавшей у анатолийского города Канеш, отмеченного курганом, сегодня называемым Кюль-Тепе. То же самое справедливо и для других ассирийских колоний в Центральной Анатолии. Их ранняя грамотность, судя по всему, исчезла вместе с торговлей в XVIII в. до н. э.[182] Привилегии, сохраненные вождями племен в восточной части Хеттского государства в конце второй половины 2-го тыс. до н. э., могут указывать на трудность защиты этой пограничной зоны. Или, возможно, они говорят о направлении, откуда хетты прибыли в свой новый дом в центральной части Анатолии.

Вовсе не в религии или искусстве хетты показали свои исторические корни, а в политических и правовых институтах. Патриархальный уклон в законах, касавшихся семьи, и опора царства на согласие знати и народа, выраженное через соответствующие ассамблеи, – все это существовало и до того, как они появились в Анатолии[183]. Позднее, после краха старого Царства хеттов из-за присущей их власти уязвимости перед внутренними противоречиями, в их среду начало проникать ближневосточное влияние, которому предстояло к XIV в. до н. э. полностью трансформировать хеттскую монархию. Она приобрела чисто восточный характер, деспотический и теократический, в котором царь стал «солнцем», больше озабоченным своей ролью верховного жреца, чем светского правителя. Отличительные индоевропейские черты хеттского народа и государства все больше терялись. Такова обычная судьба победившего меньшинства, оказавшегося в более цивилизованном, чем его прежний дом, окружении. В последние годы существования Хеттского государства при дворе утвердилось хурритское влияние, что показывают наскальные рисунки хурритского пантеона в Язылыкая, что в полутора километрах от Богазкёя[184]. Поэтому история хеттской цивилизации и отношений с соседними царствами больше связана с историей Сирии и Западной Анатолии, чем с прошлым восточной горной зоны – от Кавказа до Верхнего Евфрата. В этой книге мы к ней больше возвращаться не будем.

Самобытные культуры Закавказья в начале 2-го тыс. до н. э. понять легче, если признать их преемственность с периодом III ранней закавказской культуры. Перемены в керамике и других артефактах можно оценивать трезво и объективно, не предполагая насильственных и глубоких культурных или политических потрясений. Хотя большая часть материалов получена из захоронений и потому часто не имеет надежного исторического контекста, который дают стратифицированные культурные слои, в некоторых районах мы можем оценить по крайней мере общее направление развития керамических изделий.

В районе Лчашен, что у озера Севан, оседлая жизнь велась давно. На вершине холма над более поздним могильником существовало поселение периода ранней закавказской культуры. Утверждают, что оно состояло из деревни, которую защищала большая крепость с гигантскими стенами по периметру. Надо полагать, такие фортификационные сооружения имели давнюю историю в этом регионе, вероятно восходящую к Урарту. Волнистые линии пунктирных узоров, отличающие керамику из захоронений Лчашена, присутствуют даже в одном захоронении с керамикой периода III рассматриваемой культуры, так что переход между ними, скорее всего, осуществился плавно. В деревне Кармир, также расположенной у озера Севан, был найден керамический кувшин, раскрашенный в стиле начала 2-го тыс. до н. э., то есть в период, обычно называемый средним бронзовым веком. Шевроны на сосуде соседствуют с птицами[185]. Такие орнаменты напоминают о предрасположенности ранней закавказской культуры к птицам и животным в виде вырезанных украшений. Кувшин был окрашен черным на краснолощеном фоне. Некоторая керамика 2000 г. до н. э. имеет слабый вырезанный орнамент – полоса из крестиков под ободком и шеврон.

Могильник в Тазекенде, недалеко от дороги, ведущей на север от Еревана к озеру Севан, дал свое название целому классу керамики, найденной там и в других районах Армении. Это самый ранний из четырех стилей раскрашенных изделий из обожженной глины, выделенных Куфтиным, раскопавшим курганы Триалети. Археолог пытался собрать как можно больше известного сравнительного материала, имевшего отношение к Триалети. Его схема в целом остается вполне жизнеспособной. Она нашла подтверждение в последующих открытиях и в Советском Союзе, и в Иране, где полихромная керамика, долго ассоциировавшаяся только с Кызыл-Ванком, как выяснилось, продолжала существовать позже, чем предполагали ограниченные свидетельства из Геой-Тепе. В этих последовательных стилях раскрашенной керамики можно видеть продолжающееся иранское влияние, несомненно связанное с потребностью в олове и меди в Ассирии и Вавилонии[186].

Добыча и обработка олова велась в Мецаморе, где два слоя среднего бронзового века характеризовались раскрашенными изделиями из обожженной глины тазекендского стиля и были датированы 2000–1900 гг. до н. э. и 1700–1500 гг. до н. э., указывая на период заброшенности поселения. Полихромная керамика и черные изделия встречаются в Мецаморе на следующем уровне, датированном 1500–1200 гг. до н. э. Таким образом, это поселение тоже показывает долгую жизнь полихромной керамики в Закавказье. В Джераховиде изделия тазекендского стиля – черное на красном – встречаются вместе с наконечниками стрел из полупрозрачного обсидиана. В Артике раскопки не поддержали теорию отказа от оседлой жизни во 2-м тыс. до н. э. Здесь расположено поселение с непрерывным рядом культурных слоев начиная от конца 3-го тыс. и до примерно 1000 г. до н. э. с большим количеством керамики, датируемой ранними веками этого временного промежутка. Здесь найдено 20 подземных захоронений и характерный погребальный инвентарь[187]. Гарни – еще одно поселение, где изделия гончарного производства среднего бронзового века, включая черные на красном кувшины, встречаются поверх слоев ранней закавказской культуры.

В Узерлик-Тепе (Азербайджан) местная археологическая экспедиция раскопала три слоя. Еще два поселения – Ходжали и Кара-Тепе – дали материал 1-го тыс. до н. э. Узерлик-Тепе археологи отнесли к 2000–1400 гг. до н. э.[188] Среди костей животных есть кости не только крупного рогатого скота, овец и коз, но и лошадей. На самом нижнем уровне найдена резная керамика, вероятно относящаяся к самому концу 3-го тыс. до н. э. (период III ранней закавказской культуры). Самым богатым оказался второй слой, в котором были найдены каменные булавы и разнообразные гончарные изделия, в том числе чернолощеные и кухонная утварь в традициях периода III рассматриваемой культуры, и раскрашенная в три цвета керамика. Второй слой и тот, что находился поверх него, кроме раскрашенной керамики, содержали также изделия с пунктирными украшениями, как в Лчашене периода, датированного армянскими археологами 1900–1700 гг. до н. э. Там эти украшения встречались на чернолощеной керамике, а в конце фазы появилась та, что была покрыта белым слоем. «Подвески» или спирали – мотив, объединяющий Узерлик-Тепе и Лчашен. На некоторых горшках из Лчашена этого периода видна свастика – возможно, символ солнечного культа. В следующей стадии Лчашена связь с Узерлик-Тепе продолжается. В долине Аракса, в районе Каракёпек-Тепе и во втором поселении Кюль-Тепе серые изделия и раскрашенная керамика соответственно демонстрируют параллели с Узерлик-Тепе. Археологи настаивают на параллелях с Триалети, Кироваканом и Зурнабадом – в последнем найдена раскрашенная керамика среднего бронзового века – в единственном известном кургане Дашкесанского района. Узерлик-Тепе II был защищен стеной из сырцового кирпича, окружающей его по периметру, и воротами с башней.