Азов сидел во главе стола, заставленного раковинами древних моллюсков и деревяшками. Там же стоял стеклянный кувшин со странного вида бусинами. Ученому было за пятьдесят, черные с сединой волосы дополняла соответствующего цвета борода. Когда женщины вошли в комнату, он приветливо посмотрел на них, встал, выключил радио и предложил Вере сесть.

– Вынужден признаться, – Азов улыбнулся гостье, – что, получив сообщение о твоем деловом визите, был удивлен. Ваши коллеги просто-напросто игнорируют нас. В какой-то мере нас поддерживает только берлинское отделение Общества, но и только.

– Ученые России всегда заинтересованы в новых достижениях борьбы с нефилимами, – ответила Вера, постаравшись примирить верность своим работодателям в Эрмитаже с глубоким уважением к своему наставнику. – Мы стремимся к одной цели.

– Умный ответ, милочка, – ответил Азов, явно удовлетворенный дипломатическими способностями женщины. – Подойди-ка поближе, поцелуй старика. Рад видеть тебя здесь, в моем обиталище.

Поднявшись, Вера подошла к ученому и, целуя его в щеку, постаралась изобразить из себя самую умудренную опытом ангелологиню. Однако, когда Азов пожал ее руку, она невольно ощутила себя молодой и ретивой ученицей. Гостья посмотрела на выложенные на стол артефакты.

– Должно быть, это и есть ваши находки со дна Черного моря…

– Именно так, – согласился старик, подойдя к столу и подняв кусок кованой меди. – Эти предметы взяты из поселения, возникшего в первые четыре сотни лет после Потопа, еще при жизни Ноя.

– То есть через несколько человеческих жизней, – сказала Вера.

– Ной прожил девятьсот пятьдесят лет, – напомнила Света.

– Мы обнаружили деревню более двадцати лет назад, – продолжил Азов. – И постоянно проводили там подводные раскопки. Дело было нелегким, так как у нас по большей части нет оборудования и ресурсов, которыми располагают известные акванавты, но мы все равно сумели поднять наверх много интригующих предметов, подтверждающих самые смелые наши представления.

– То есть? – переспросила Вера.

– На Ноя была возложена обязанность сохранить не только различные виды животных, как то полагается в библейском каноне, но также и растительной жизни планеты. Ему была поручена громадная коллекция семян. Когда дожди прекратились, он столетиями возделывал и хранил семена ради будущих поколений, сохраняя драгоценную клеточную энергию древних времен, – ответил Азов.

Вера теребила застежку на своей сумочке, не зная, когда именно показать ученому альбом Распутина. Она отчетливо ощущала, что спрессованные в нем растения несут в себе как раз такую энергию и что старик найдет эту вещь замечательной.

Поднявшись, Света подошла к шкафу, отперла его и извлекла толстый блокнот на пружинке. Страницы сморщились, словно их намочили водой, а после высушили на солнце.

– О том, что было с Ноем после того, как вода пошла на убыль, рассказывают по-разному, – проговорила она. – Согласно некоторым версиям, он посадил виноград и сделал вино. Другие говорят, что он стал крупнейшим фермером в истории и все семена посадил сам. Третьи верят, что мужчина раздал семена сыновьям, они разнесли их по разным континентам и посадили.

– На восстановление флоры и фауны мира должна была уйти не одна тысяча лет, – заметила Вера. – Такое под силу одному человеку только в мифе.

– Безусловно, – согласился ученый. – Однако в сказках нередко скрыто реальное положение дел.

Азов поднялся с места и, взяв Веру за руку, подвел к огромному шкафу, стоявшему возле стены. На полках размещались высохшие деревянные доски различной величины. Старик указал на них.

– Мы считаем, что эти дощечки принадлежали Ною. Их обнаружила команда Балларда на подводном гребне возле берега Черного моря, который представлял собой береговую линию древнего пресноводного озера, существовавшего здесь перед прорывом Босфора. Поселение было затоплено второй волной потопа – быть может, столь же внушительной, как и первая. Предполагаем, что Ною пришлось оставить поселение слишком быстро и он не сумел взять с собой эти таблицы. Он мог потерять их во время второго потопа или оставить с какой-то целью, тут нельзя сказать ничего определенного. Он перебрался к нынешней границе Турции и Болгарии и здесь посадил семена и выпустил животных из своего ковчега. Новый мир начался на нашем берегу.

– И здесь же распался, – добавила Вера.

– Именно, – согласился Азов. – Сыновья Ноя – Сим, Иафет и Хам – отправились в различные края, став прародителями азиатских, европейских и африканских племен, как всем нам известно из начального учебника по ангелологии. Также широко известно, что нефилимы убили Иафета и один из них занял его место в ковчеге, таким образом обеспечив существование ангелов после Потопа.

– А вот не знали вы другого, – вступила в разговор Света, – того, что Ной описывал все, как было. Потоп, свое плавание в ковчеге, записывал мысли о женах и детях своих сыновей, даже писал о размножении тех животных, которых пас… На его глазах завершился один мир и начался другой. Бог назначил ему жить, в то время как все вокруг погибло. Так что обращение старца к мемуарам вполне разумно.

Она открыла записную книжку, извлеченную из шкафа.

– Прежде чем перейти сюда, я занималась древними языками, и мне пришлось помогать Азову в его попытках дешифровать содержание табличек Ноя. На этой странице, – проговорила она, указывая на запись, сделанную необъяснимо знакомым почерком, – сделана копия слов, обнаруженных на табличке. – Указала на лежавшую в витрине деревяшку. – Здесь описываются семена, взятые Ноем в ковчег.

– Значит, это мемуары Ноя? – спросила Вера.

Надев резиновые перчатки, Азов открыл витрину и достал табличку.

– Данный кусок дерева, – проговорил он, – представляет собой одну из более чем пяти сотен табличек, извлеченных нами из деревни, находящейся теперь на глубине трехсот пятидесяти метров под поверхностью Черного моря. Они хранились вместе – в сундучке. Согласно датировке по радиоуглеродному анализу, их возраст почти пять тысяч лет.

– Простите, но вам трудно поверить, – проговорила Вера, натягивая предложенную ей дамой пару перчаток, прежде чем принять табличку из рук старика. – Любая органика быстро распадается под водой.

– Напротив, – возразил Азов. – Состав воды Черного моря дал идеальные условия для хранения древесины. В сущности, это мертвое море. Хотя прежде оно было пресноводным озером, хлынувшая в него соленая средиземноморская вода создала бескислородную среду. Там нет организмов, способных разрушить дерево или другие непрочные материалы. В ней сохраняются неизменными материалы, без следа исчезающие за тысячелетия, как бы застывая во времени. Мечта археолога.

Вера провела пальцами по табличке. Та оказалась легкой, сделанной из прочного твердого дерева, на ней были изображены странные символы. Заглянув в записную книжку Светы, она невольно отметила, что символы самым удивительным образом схожи с рисунками в альбоме Распутина. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы без промедления не оповестить всех о замеченном сходстве.