поступок, его могли лишить вознаграждения частично или полностью. Условия договора определялись конкретной организацией, у композиторов окончательное решение относительно выплат и гонораров принимал Оргкомитет Союза композиторов. Поскольку многие композиторы и учреждения, в которых они работали, находились в эвакуации, Союз советских композиторов СССР и его финансовый орган Музфонд создали специальный фонд для поощрения композиторов, «занятых творческой работой». Он был ликвидирован после возвращения авторов из эвакуации. В ведении Музфонда по-прежнему осталась выплата гонораров композиторам, но она производилась на основе их творческих планов [Tomoff 2006: 53, 56].

Сумма гонорара зависела от характера заказа, срока его исполнения, статуса композитора или поэта. Например, Кац получил по договору за создание двух песен для политотдела 16-й армии 1000 рублей. Следовательно, каждая песня оценивалась в 500 рублей, сроки исполнения не оговаривались. Такую же сумму получали Любан и Кручинин за песни, заказанные для армии. Позже Кац заключил договор на цикл из семи песен сроком на три месяца, по которому получил 3600 рублей, т. е. также примерно по 500 рублей за песню. Б. Александров получил 3000 рублей за шесть песен, т. е. 500 рублей за песню. А. В. Александрову же выплатили 4000 рублей за цикл из трех песен, написанный в течение трех месяцев, что составило более 1300 рублей за песню. Дунаевский получил 10 000 рублей за 12 песен и рапсодию для духового оркестра, т. е., по всей видимости, из расчета по 500 рублей за песню и 4000 рублей за рапсодию, срок исполнения договора составлял четыре месяца. Любан за 12 песен при том же сроке исполнения получил всего 5000 рублей, т. е. менее 500 рублей за песню. Оба Покрасса получили за семь песен 4000 рублей, превысив средний уровень 500 рублей за песню (расчеты произведены мной на основе приказа Оргкомитета Союза советских композиторов СССР, включенного в состав протоколов заседаний Союза советских композиторов СССР от 21.10.1943. РГАЛИ. Ф. 2077. Оп. 1. Д. 53). Шостакович за единственную песню «Клятва наркому», написанную в начале войны на стихи Виссариона Саянова, получил гонорар, превышающий среднюю сумму в 10 раз, несмотря на то что песня сначала была отвергнута Ленинградским отделением «Музгиза», директор которого, судя по всему, единолично изменил решение [Laurel 2000: 124]. Алымов во время войны получал заказы не менее чем от пяти организаций: Радиокомитет, «Музгиз», Центральный театр Красной Армии, Ансамбль песни и пляски СССР (видимо, Краснознаменный ансамбль Александрова), «Мосфильм». Суммы договоров с «Музгизом» колебались в диапазоне от 350 до 1400 рублей, по другим договорам стандартное вознаграждение за песню составляло 500 рублей. Объяснить, чем вызван разброс в суммах, нельзя, не просматривается какой-либо зависимости между размером гонорара и публикуемым тиражом или числом песен в заказе. Неясно также, как оплачивался труд композиторов: на индивидуальной основе или на основе стандартных ставок (Дело Алымова. РГАЛИ. Ф. 1885. Оп. 5. Д. 5).

На заседаниях Союза советских композиторов СССР вопрос о вознаграждении за оборонные песни поднимался по крайней мере один раз. В декабре 1941 года было принято решение о необходимости изучить тарифные ставки Радиокомитета и «Музгиза», чтобы выработать единый подход (протокол № 4 от 13.12.1941 заседания Правления Московского отделения Союза композиторов. РГАЛИ. Ф. 2077. Оп. 1. Д. 39). Каковы были последствия этого решения, неизвестно. Композиторам, которые выезжали на фронт, выплачивалось вознаграждение в виде командировочных. В апреле 1942 года Правление Московского отделения Союза композиторов постановило, что командировочные должны выплачиваться следующим образом: 43 рубля в сутки – Музфондом, 13 рублей в сутки – Главным политуправлением через Центральный дом Красной Армии. Поездки композиторов на фронт именовались «творческими командировками» (протокол заседания Правления Московского отделения Союза композиторов от 07.04.1942. РГАЛИ. Ф. 2077. Оп. 1. Д. 52). Однако отсутствие финансовой отчетности не позволяет судить о том, в какой мере выделяемые средства покрывали дорожные расходы композиторов. Судя по всему, иногда композиторам приходилось работать бесплатно. На посвященной песне конференции в июне 1943 года Левешев (видимо, писатель, служивший на Западном фронте) и поэт Ваняшин сообщили, что получили от своего руководства задание написать стихи для лучших боевых подразделений Западного фронта. Левешев обратился к своим любимым композиторам, благодаря их участию было написано 14 новых песен, которые Левешев и привез на фронт, где они имели большой успех. По его словам, композиторы Соловьев-Седой, Мокроусов, М. В. Иорданский, Морозов не получили за свою работу ни копейки, зато наградой им стала слава и благодарность бойцов (стенограмма конференции от 18.06.1943. РГАЛИ. Ф. 2077. On. 1. Д. 83, 213–214). Из протоколов неясно, то ли композиторы написали песни в порядке добровольного оказания дружеской услуги, то ли в порядке шефской работы, которая являлась обязательной во время войны. В описанном случае, как видим, песни отправились прямиком на фронт, минуя процедуру утверждения в Москве.

Темы и сюжеты для песен менялись в течение войны, как было показано в главе 1. Иногда содержание песни уточнялось в договоре. В июле 1944 года Алымов и Новиков подписали договор с Центральным домом Красной Армии на песню о «великом главнокомандующем, маршале Советского Союза, товарище Сталине». В другом договоре той же организации с Алымовым и Кацем оговаривалось, что авторы должны написать героический марш, посвященный боевым подразделениям, удостоенным почетных званий в награду за мужество и отвагу. Оба договора предусматривали возврат выплаченного аванса в недельный срок, если произведение будет признано не соответствующим требованиям с художественной или идеологической точки зрения (Дело Алымова. РГАЛИ. Ф. 1885. Оп. 5. Д. 3). Кто решал, соответствует ли произведение требованиям, не уточняется. Для концертных бригад издавались сборники песен и брошюры с программами концертов. Каждая программа в зависимости от темы требовала своего песенного материала. В мае 1942 года Союз советских композиторов СССР разработал четыре типовые концертные программы. Мурадели был назначен ответственным за партизанскую тему, Кабалевскому поручили программу для летчиков, Хачатуряну – программу для Военно-морского флота, а Белому – программу из лирических песен (протокол № 4 от 25.05.1942 заседания Оргкомитета Союза советских композиторов. РГАЛИ. Ф. 2077. Оп. 1. Д. 52). Неясно, как вознаграждалась подобная работа, имеющая целью издание сборников.

Для мотивации авторов песен использовался и такой способ, как проведение конкурсов. Конкурс далеко не новое явление в советской культуре. Конкурсы среди музыкантов проводились и во время Гражданской войны, и в 1930-е годы. Сергей Прокофьев представил цикл из шести массовых песен на конкурс, который проводили Союз композиторов и Союз писателей совместно с газетой «Правда» летом 1935 года [Morrison 2009: 40]. Конкурсы оборонных песен организовывались и непосредственно перед войной весной 1940 и 1941 годов. Участие в подобных конкурсах хорошо вознаграждалось материально, а