Ники все чаще стал приезжать не один, а с компанией. Иногда с ним бывал только Евгений Волков, но чаще великие князья Михайловичи – Георгий, Александр и Сергей. Старший, Николай, скандально известный историк и дипломат, жил за границей. Там же обретался и Михаил, высланный государем из России за морганатический брак.

Для М. К. появление Сергея Михайловича стало неожиданностью – только актерская выдержка помогла ей скрыть свои чувства. А чувства были самые противоречивые: так и не утихшая обида, возмущение, радость, плотское возбуждение, особенно острое от того, что его невозможно было удовлетворить…

А Сергей Михайлович казался совершенно спокойным и лишь деликатно отводил глаза, когда опьяневший Ники вдруг начинал целовать Малю. Цесаревичу доставляло огромное удовольствие демонстрировать друзьям свою полную власть над ней, свое право ею обладать.

Конечно, Сергей Михайлович вовсе не был так уж спокоен, как пытался показать. Просто он знал, что рано или поздно Маля к нему вернется. То, что он играет в этой истории кого-то вроде снисходительного Амфитриона, нимало не раздражало его. Великий князь понимал, что иным способом владеть женщиной, которую смиренно обожал, не сможет, и философски примирился с судьбой, не в силах решить, tant pis это или все же tant mieux.

Компания весьма уютно проводила вечера. Михайловичи пели грузинские песни, которым выучились, живя на Кавказе, где отец их был наместником почти двадцать лет…

В один из вечеров Ники вздумал исполнить танец Красной Шапочки в «Спящей красавице», который очень любила Маля и он любил – в ее исполнении. Он вооружился какой-то корзинкой, нацепил на голову платочек и в полутемной гостиной изображал и Красную Шапочку, и Волка.

Маля ужасно смущалась, что, живя у родителей, она не может должным образом угостить гостей, подать ужин и устроить вечеринку. Правда, иногда все же удавалось подать шампанское.

Маля недолго пребывала в блаженной уверенности, что приезды Ники к ней – тайна для всех, кроме тесного кружка самых близких. Как-то раз, когда наследник прибыл один и Юлия, переглянувшись с сестрой, поспешно начала собираться, у парадной двери раздался звонок.

Испуганная горничная доложила, что приехал градоначальник и что ему непременно нужно видеть его высочество. Ники, краснея, но приняв независимый вид, вышел в переднюю, но вскоре вернулся и сказал, что, оказывается, государь его спрашивал, но ему доложили, что наследник выехал. Об этом немедленно стало известно градоначальнику, и тот счел своим долгом сообщить об этом цесаревичу – ведь он отлично знал, куда тот отправился.

– За каждым моим шагом следят, – смущенно пожал плечами Ники. – После того случая в Японии меня охраняют гораздо строже, чем прежде. Спасибо только, что я не вижу свою свиту. Но сейчас мне придется вернуться.

Он улыбнулся Юлии, которая застыла с одной ногой в уличной, а другой в домашней туфле:

– Хорошо, что вы замешкались с отъездом, а то нас застали бы на месте преступления.

И, поцеловав Малю, отправился к отцу в Аничков дворец.

Юлия взглянула на грустную сестру:

– Знаешь что? Тебе нужно жить отдельно, чтобы иметь возможность встречаться с ним не тогда, когда у тебя есть возможность, а в любое время. И это придаст тебе новый статус.

Маля взглянула на нее настороженно. Новый статус – значит, она теперь будет считаться не просто дочерью знаменитого танцовщика Феликса К., в доме которого запросто бывает наследник престола. Поселившись отдельно, она сорвет флер приличия – пусть призрачно-прозрачный, но все же существующий – и официально станет любовницей цесаревича Николая Александровича…

– Отец не позволит, – шепнула она.

– Если хочешь, я с ним поговорю, – храбро вызвалась сестра.

– Погоди, мне нужно сначала спросить у Ники, вдруг он не захочет, – нерешительно сказала Матильда.

– Спроси, – согласилась Юлия. – Но одновременно начинай подыскивать дом.

– Не знаю, хватит ли у меня средств снять дом, – усомнилась Маля. – Может быть, лучше квартиру?

Юлия только расхохоталась в ответ:

– У султана не просят мешочек риса, слышала такую восточную пословицу? Но и не предлагают ему ношеный халат. Поговори с ним поскорее и подыскивай дом, да пороскошней!

Отец с трудом дал разрешение, поставив обязательное условие, чтобы Юлия по-прежнему жила с сестрой.

М.К. нашла прелестный особняк на Английском проспекте, 18. Построен он был великим князем Константином Николаевичем для балерины Кузнецовой, которую он обожал, с которой жил и у которой, по слухам, был абсолютно под каблуком. Вот тут-то и появились у нее чарки, подаренные возлюбленным.

Затем родственники наследника, великие князья Владимир Александрович, Михаил Николаевич, Алексей и Павел Александровичи Романовы подарили М.К. брошь в форме кольца с бриллиантами и четырьмя крупными сапфирами – именно эти драгоценные камни она особенно любила. Наверное, именно поэтому в подарок к бенефису была выбрана причудливая брошь с бриллиантами и сапфиром.

История вручения ей этого подарка совершенно изумительна, и позднее я ее расскажу, но пока продолжу перебирать воображаемую шкатулку с драгоценностями М.К.

Спустя несколько лет, ко второму бенефису, император отправил ей украшение в виде двуглавого орла с бриллиантами и подвеской с розовым сапфиром.

Великий князь Владимир Александрович на Пасху всегда присылал М.К. огромное яйцо из ландышей с привязанным к нему драгоценным маленьким яйцом от Фаберже.

Его сын, великий князь Андрей Владимирович, будущий ее супруг, подарил М.К. бриллиантовые пряжки для туфель и бриллиантовую тиару-обруч с шестью крупными сапфирами от Фаберже к ее костюму в балете «Дочь фараона». В день десятилетия их знакомства Андрей Владимирович преподнес ей сапфиры-кабошоны в бриллиантовой оправе. М.К. эти камни смогла сохранить, я их лично видела, а она рассказывала, что сам Фаберже, у которого эти камни были куплены, уверял, что эти сапфиры происходят из знаменитой сапфировой парюры[30] герцогини Зинаиды Лейхтенбергской, жены герцога Евгения Максимилиановича Лейхтенбергского.

Были у М.К. также подаренные кем-то – с годами она забыла кем – изумрудное колье и брошь с бриллиантовыми нитями, свисавшими, как струи дождя, и прикрепленными в середине крупным изумрудом и бриллиантом яйцевидной формы.

Великий князь Сергей Михайлович среди прочего преподнес М.К. шкатулку от Фаберже с коллекцией желтых бриллиантов, чтобы она могла заказать вещь по собственному выбору. М.К. отдала их тому же Фаберже, чтобы изготовил плакку – украшение для прически.

Примеру венценосцев следовали и другие многочисленные поклонники великой балерины. Полковник лейб-гвардии гусарского полка Николай Скалон подарил ей прелестные маленькие часы, которые следовало носить в петлице. Другие часики, полученные Матильдой от почитателей ее таланта, выглядели как шарик с бриллиантами на платиновой цепочке.