Он поднял глаза, встретился с ней взглядом. В косых лучах солнца, проникающих через пыльное стекло, его глаза приобрели цвет неба.

— Что-то не так? — спросил он все тем же приглушенным голосом.

— А… Застрял, — шепнула она, дергая ящик, чтобы скрыть замешательство.

Неужели он всегда знает, когда она смотрит на него? Она была почти уверена в том, что ящик вот-вот откроется, но он не поддавался. Она подергала за ручку, надеясь на то, что ящик не заперт, а просто застрял. Но тщетно, ничего не получалось.

— Шш… — Он моментально, сделав два шага, оказался возле нее. Когда он потянулся к ящику и, его руки при этом почти обхватили ее, она затрепетала. Она хотела подвинуться, чтобы пропустить его к столу, но он оказался прямо за ней, а комнатка была слишком маленькой и тесной. Она застыла на месте, зажатая между ним, столом и стеной. Она не могла не смотреть на его руки, такие большие и сильные. Он, держась одной рукой за ее талию, другой рукой с силой дернул ручку ящика.

— Позвольте мне, — шепнул он, легко двигаясь даже в этой тесноте.

Он почти не смотрел на нее, пока они неловко менялись местами. Крессида отступила к книжному шкафу, в котором он только что рылся, и следила за тем, как он опустился на колени, сунул руку в карман своей куртки, достал нечто похожее на две длинные толстые иглы и вставил их в замок.

Звуки, которые начал издавать мистер Преннер, вернули ее к действительности. Она встрепенулась, бросила на него тревожный взгляд, но он продолжал пребывать в оцепенении. Майор Хейз выдвинул застрявший ящик почти бесшумно — раздался лишь легкий звук от трения деревянных поверхностей, но в тишине комнаты и этот звук казался громким. Что им делать, если войдет помощник издателя? Пот тонкой струйкой потек у нее между грудями. Крессида прерывисто дышала. Она не привыкла и никогда не умела таиться и действовать украдкой. Она неуверенно повернулась к полкам и начала просматривать книги, не вполне понимая, что она ищет, когда майор шепотом заговорил с ней.

Перед ним на столе лежал толстый гроссбух. Когда он сделал ей знак подойти, она с облегчением оторвалась от своего занятия и вернулась к нему. Он придвинулся к ней и чуть слышно сказал:

— Говорите что-нибудь.

— Что? — Ей было трудно понять, чего он от нее хочет. Его губы почти касались ее уха, его слова звучали для нее как любовное воркование.

— Говорите, как будто бы с ним. — Хейз мотнул головой в сторону мистера Преннера. — Если кто-нибудь подойдет к дверям, долгое молчание покажется подозрительным.

Крессида облизнула губы.

— Мистер Преннер, — начала она своим обычным тоном, — очень важно, чтобы вы рассказали мне все, что знаете о моем отце. Мы не одни сильно обеспокоены его отсутствием, люди в правительстве тоже начинают задавать вопросы…

Она, не умолкая, говорила все, что приходило ей в голову, продолжая следить за пальцем майора, скользившим по колонке с именами и платежами. «Тернер» — бросилось ей в глаза, потом еще раз. Майор не произносил ни слова, просто отмечал пальцем строчки, обращая на них ее внимание. Крессида кивала каждый раз, когда он делал это, беря на заметку дату и сумму, проставленную против его имени. Мистер Преннер выплатил отцу довольно значительную сумму, платежи поступали регулярно, их оказалось даже больше, чем было указано в отцовской конторской книге. Только вот оставалось непонятным за что… Но тут майор открыл страницу, на которой стояла дата двухгодичной давности. На ней имелась строка с единственным словом: литографии.

«Литографии», — беззвучно пошевелила губами Крессида. Что за литографии?

Майор, пристально смотревший на нее, пожал плечами. Он перевернул еще несколько страниц, на которых имя отца уже не появлялось. Бросив взгляд на дверь, он закрыл книгу, убрал ее в ящик и бесшумно закрыл его.

— Пора уходить.

Крессида немедленно кивнула. «Тогда всего вам доброго; сэр!» — громко сказала она по-прежнему безмолвному мистеру Преннеру. Майор, уже оказавшийся у выхода, открыл перед ней двери, и она вылетела оттуда с таким чувством, словно глаза всех посетителей магазина были устремлены на нее.

Может быть, так оно и было. Продавец, который провел их внутрь, появился перед ней с улыбкой, показавшейся взволнованной Крессиде угрожающей.

— Могу я проводить вас, мадам?

Она чувствовала, как горит ее лицо. Майор, оказавшийся сбоку и чуть сзади с таким расчетом, чтобы она его видела, слегка кивнул. Предполагалось, что она должна согласиться, хотя от одного взгляда этого человека у нее по коже побежали мурашки, а спертый воздух магазинчика душил ее.

— Спасибо. У меня немного закружилась голова.

— Сюда, пожалуйста. — Он сделал жест рукой, и Крессида пошла за ним, прижимая к лицу носовой платок. Майор позади нее не издал ни звука. Они уводили продавца от кабинета мистера Преннера, чтобы он не сразу вошел к хозяину и обнаружил его лежащим без сознания. Она поняла это и знала почему, но, когда они оказались на улице и, дверь за ними закрылась, она сделала продолжительный глубокий вдох.

— Черт возьми!

Он развеселился. Она видела, как изогнулись в улыбке его губы, но ей было все равно. Она была слишком потрясена и искала выход для своей ярости.

— Вы знали? — набросилась она на него. — Вы знали, что он будет… таким ужасным?

— Нет. — Его улыбка стала шире. — Я лишь подозревал.

— О… — Она едва могла говорить. — Эта крыса! Этот хорек!

— То и другое сразу? — Он взял ее руку, чтобы помочь ей идти побыстрее.

Она позволила, но не могла успокоиться.

— Да если бы у меня был факел, я подожгла бы его ненавистный магазинчик!

— Мы сможем поджечь его на обратном пути из города, — милосердно сказал Алек.

— Это большое искушение. Хотела бы я никогда не видеть этого места.

Он ухмыльнулся:

— Вот так поворот! Мне следовало бы вернуться и поблагодарить мистера Преннера — он убедил вас там, где я полностью провалился.

— О, вот этого не надо!

Он рассмеялся. Крессида знала, что он смеется над ней, но она все еще пребывала в таком нервном возбуждении, что просто продолжала шагать вперед. Он оставался таким спокойным, таким невозмутимым. А ведь он ударил человека, лишил его сознания! И сделал это очень умело. Крессида время от времени поглядывала на него со смешанными чувствами: она была потрясена, восхищена и немного завидовала ему. Ей так хотелось самой наподдать мистеру Преннеру.

Он перехватил ее взгляд и поднял брови:

— Все в порядке?

Она быстро отвела глаза и стала смотреть прямо перед собой.

— Все прекрасно.

Она заметила, что он все еще улыбается. Он оставил ее в таверне, сказав, что должен отлучиться до ужина, поскольку у него есть поручение. Крессида прошла в свою комнату и долго смотрела в окно, наблюдая суетную жизнь Лондона. Она не знала, что и думать обо всем этом. У отца был бизнес с этим жалким негодяем Преннером, он продавал литографии определенного сорта. Она могла понять, почему он ничего не сказал им об этом, потому что литографии скорее всего были похожи нате, которые она видела в магазине. Наверное, ей не стоило удивляться. У отца вошло в привычку рисовать для них маленькие смешные картинки в письмах, которые он посылал домой. У него всегда было прекрасное чувство юмора. А, появляясь дома, он рисовал миниатюрные портреты ее и Калли, которые потом брал с собой. Она понимала, что мистер Преннер не стал бы платить за рисунки кроликов и птичек или портреты девочек.