Дорога была все еще широкой и заснеженной, чуть далее было видно, как она делает поворот. Все еще шел снег, и это упокоило Сашу. Он любил снегопад. Саша освободился от всех мыслей, и ему действительно стало легче.

Наконец автомобиль въехал на участок дороги, освещенный рядами фонарей. Саша увидел, что по бокам трассы расположились жилые дома, но людей на улице не было. Вообще складывалось впечатление, что все люди куда-то исчезли. Пустынные дороги, пустынные улицы и только частые и широкие пешеходные дорожки, обозначенные «зеброй», указывали на то, что здесь должно быть много людей.

Освещенный участок дороги закончился, и автомобиль въехал в темноту. Уже несколько часов они ехали по заснеженной широкой автотрассе, на которой не было видно даже разделительной полосы. Окружающая природа, как и погода, менялась по мере того, как они ехали дальше, даже казалось, что они пересекают несколько климатических поясов, и не только в пространстве, но и во времени. Дорога была широкой, но вместе с тем выглядела заброшенной, если бы не высокие сугробы по бокам. Было видно, что эту дорогу чистят снегоуборочные машины, но ничем не посыпают. «Газель» немного водило из стороны в сторону, когда Сергей увеличивал скорость. Уже несколько часов они не встречали на пути ни одной машины ни попутного, ни противоположного направления. Не было даже пешеходов. Их обоих удивляло это, ведь, несмотря на праздники, движение должно было быть сильным.

– Смотри, ни одного твоего «брательника» нету. А если терроризм? – сказал в шутку Сергей Саше.

– Ну сколько объяснять? – усмехаясь, ответил Саша. – Транспортная милиция не означает, что мы обслуживаем трассы.

– Но они же милиция.

– Ну, да. Побогаче, чем остальные, конечно, но вроде милиция. Хотя в структуре милиции такой хаос, что представить ее как одно целое проблематично. Чего стоит только куча управлений и взаимосвязь горизонтального и вертикального подчинения. Уродство, одним словом. А про терроризм, кстати, я написал в своем дипломе, который пропал в дебрях института.

Сергей засмеялся.

– Чего? – спросил Саша.

– Хорошо сказал.

– Ага. По которому уже кто-то докторскую на халяву защитил, в общем, терроризм – это акт интервенции на государство, а не уголовный состав. Просто этот акт совершается посредством совершения уголовно наказуемых деяний, то есть простых уголовных преступлений. Нельзя рассматривать терроризм как уголовное преступление, это политика страуса. Терроризм – это война, и врага нужно уничтожать на чужой территории. И я даже это доказал. Все равно на защите диплома мне «четверку» поставили: не так подшил и не так разбил по главам.

– И что? За это снизили оценку?

– Да, это, конечно, похоже на неправду, но представь, какие у меня были глаза по шесть копеек, когда я вышел из аудитории.

Постепенно дорога, по которой они ехали, сузилась и стала обычной двухполоской. Только «Газель» стало чаще потряхивать на колдобинах и ухабах.

– Да, подвеска на наших дорогах летит страшно, – как бы подтверждая мысли Саши, подчеркнуто по-водительски смиренно произнес Сергей.

– Кофейку бы, – предложил Саша.

– Скоро заправка будет.

В кабине вновь наступила тишина. Саше казалось, что они едут очень долго и должны были уже уехать достаточно далеко, но нет. Они еще даже не проехали Тверь. Наконец вдали показался участок света. Сама узкая дорога уходила в темноту, а справа от нее появилась широкая площадка с заправочными колонками и новенькое одноэтажное здание с окнами из стеклопакетов. Сергей подогнал автомобиль к одной из колонок, и к ним направился парень в утепленной спецовке. Саша вышел из автомобиля и пошел в здание, мимоходом он услышал, как зашуршал где-то рядом комбинезон работника заправки. Асов понял, что тот уже подошел к баку, готовый заправить автомобиль. Перед Сашей открылись раздвижные автоматические двери, и он вошел в здание. Изнутри это оказался длинный супермаркет, справа от двери размещались кассы и буфет, за которыми суетились молоденькие девушки с усталыми и оттого надменными лицами.

– Полный бак газа, – сказал одной из них Саша и стал наблюдать, облокотившись на стойку, как на экране монитора у девушки забегали цифры и цена. – А кофе можно?

– В буфете, – раздраженно ответила девушка.

В целом Саша был удивлен, что в такой глуши они наткнулись на такую «продвинутую» заправку. Через некоторое время назвали цену, и он расплатился. Затем он прошел к буфету и заказал два кофе. Подошел Сергей. Они постояли около выхода, допивая кофе. Сергей тоже с удивлением рассматривал это нечто среднее между супермаркетом, буфетом и заправкой здание. Наконец, выпив кофе и выбросив пластиковые стаканчики в мусорный бак около двери, они пошли к машине.

Они вновь поехали в черную мглу бегущей дороги.

Чтобы оттянуть разговоры, Саша взял атлас и стал сверять маршрут. На карте он искал названия населенных пунктов по трассе Е95 и затем вглядывался в обочину, выискивая таблички с наименованиями деревень. К его удовлетворению, данные карты и того, что он видел, совпадали. Даже самые замысловатые и редкие названия, которые складывались из устаревших слов, появлялись на указателях.

– Ну, что замолчал-то? – спросил Сергей.

– Да так. – Саша посмотрел на него и увидел, что Сергей зевает. Правую руку он согнул в локте и закинул за голову. Так и рулил. «Наверное, борется со сном, – подумал Саша. – Жутко неудобная поза, не дает расслабиться. Интересно». Саша и сам чувствовал, что голова его непроизвольно клонится к груди и он засыпает, но, зная обманчивость этого состояния, он встряхнул головой и уставился в ветровое стекло.

Сергей кашлянул, разгоняя тишину, и спросил:

– А сколько платят судьям?

– Много, по нашим окладам, тысячи три-четыре баксов пока. Но еще поднимут. А знаешь почему?

– Чтобы взятки не брали.

– Ага? Думаешь? – Сашу развеселила, такая мысль. – Кстати, а ты знаешь, что в зонах судьи и прокуроры автоматом составляют самую «опущенную», «обиженную» категорию. Особенно в ментовских зонах?

– Нет.

– Так знай, это не просто так. Всем нужны «палки», и они обязаны их штамповать на «коррумпированных» сотрудниках милиции, при помощи ОСБ [7] или тех же фээсбэшников. Много ума не надо, чтобы обмазать бомжа родамином и ждать, когда его заведут в дежурную часть и «обшманают», то есть обыщут, а досмотр делается с каждым, кто доставляется в дежурную часть, таков порядок. Затем кто-нибудь из этих борцов с коррупцией забегает в дежурную часть и проверяет руки у постовых на предмет наличия на них следов родамина. Ну, ты видел по телевизору, как светят ультрафиолетовой лампой, и появляется свечение. Фокус в том, что, естественно, они будут светиться. Постовых обвиняют в краже денег у этого бомжа, хоть деньги и никогда не найдут. Просто заявят, что у бомжа отняли эти пресловутые деньги, а потом спрятали. Так эта цепочка борцов с коррупцией и существует, от опера ОСБ до судьи с прокурором. Выставляют себе по «палочке» раз в год и, как у Христа за пазухой, продолжают дальше спокойно отсиживаться на своей привилегированной должности. И заметь, им больше не нужно ловить тех, кто присваивает, растрачивает и обворовывает своих подчиненных. Кто устанавливает шефство над ларечниками или переводит деньги с какой-нибудь 2-й статьи бюджета МВД себе в карман. «Двойка» – это статья на оперативно-розыскную деятельность. Посмотри, за что сажают, точнее, не сажают, а дают условно, чиновников? За взятки, не за растрату или присвоение и т. п., а это ведь такая мелочь. Что в итоге? Посмотри, в каком состоянии госорганы. Есть ли у них реальная власть? На что они способны?