То, что случилось в Исландии в начале этого века, выглядело совершенно не по-скандинавски. Показательно, что финны, шведы и датчане присоединились к британцам в судебных исках о взыскании долгов по депозитам, которые исчезли на счетах Icesave – филиала лопнувшего банка Landsbanki. Концентрация бизнеса, медиаресурсов и политической власти в руках нескольких идеологов радикального толка, стремительное накопление нереально больших долгов, лимузины «Hummer» и частные самолеты – все это больше попахивало тэтчеровской Великобританией или Штатами, а не Скандинавией.

Как-то вечером я заглянул в один из самых экстравагантных ресторанов Рейкьявика – реликт веселых времен. Тут были и бархатные обои с отливом, и пластиковые кресла от Филиппа Старка (их обычно выбирают люди, желающие продемонстрировать свою мнимую искушенность в дизайне), и блюда вроде сочетания фуа-гра и ананаса или бургера «Новинка» под соусом тандури с камамбером и пармской ветчиной. «Даже шведам не пришло бы в голову соединять бургер с соусом тандури и камамбером», – подумал я, убегая со всех ног.

Из всех нордических характеров самый разительный контраст с исландцами составляют их прямые предки – норвежцы. Эти нянчились со своими нефтяными доходами внимательно и осторожно, как садовод с орхидеями. Исландцы же, будто сороки, хватали все сверкающие иностранные активы, которые попадались им на глаза. Футбольные клубы, отели и универмаги покупались на заемные деньги, полученные с опрометчивостью Антонио из шекспировского «Венецианского купца»[45].

«Выглядело это так, как будто нам обязательно надо делать все лучше и эффектнее всех остальных, – говорил мне один бывший сотрудник банка, а ныне безработный. – Как будто тут у нас в Исландии народились какие-то супермены, которые сейчас покажут Европе и Британии, как дела делаются».

«Все идет от культуры викингов: ведь с детства все слушали истории об их былом величии, – считает британец Терри Ганнелл, уже несколько лет живущий в Исландии. – В сагах, если исландец куда-то приехал, он тут же без всяких заморочек направляется к королю. Приехали в Норвегию, и норвежский король сразу: «Здорово, ребята! Давайте ко мне!» Они и сейчас ощущают себя викингами, которые со всеми на «ты». С детства им говорили «Мы – маленькая страна, но мы ровня кому угодно». Исландия – маленький человек, который считает, что он важная персона. «Вы не можете оккупировать Ирак без нашего согласия», и все в таком духе».

У датчан есть про исландцев поговорка, которая появилась задолго до экономического кризиса, но как никогда уместна в наши дни: «Они ходят в башмаках, которые им велики, и путаются в шнурках».

Специалист по истории Скандинавии из Кембриджского университета, доктор Элизабет Эшман Роу, тоже полагает первопричиной экономических неурядиц исландцев психологические установки, оставшиеся со времен викингов: «Исландцы той эпохи были людьми, требующими уважения своих прав и не желающими, чтоб им указывали, что делать. Их система вознаграждала тех, кто был хитер и отважен. Отзвуки всего этого можно увидеть в причинах финансового кризиса».

Возможно, это врожденное чувство превосходства привело к тому, что вся критика в адрес исландского банковского сектора отметалась буквально с порога. Например, когда в 2006 году национальный банк Дании опубликовал доклад о гибельных рисках исландских банков, исландцы назвали это попыткой психологического давления и проявлением ревности.

Но реальность напоминала о себе все чаще. «Я начала работать в банке в 2007 году, а уже через три месяца в нем не стало денег, – рассказывала местная жительница Инга Йессен в одной из приятных, но пустующих рейкьявикских кофеен. – Мы даже не знали, заплатят ли нам. Начались увольнения. Помню одного коллегу, который каждый день приходил на работу со словами «Все в полной заднице!», и мы кивали: «Ну да», хотя на самом деле не верили, что это серьезно». Ингу, которая занималась управлением большими офисными центрами в Европе, уволили в конце 2008 года.

В начале 2009 года Майкл Льюис описывал Исландию как «полного банкрота». Он утверждает, что слышал в своем гостиничном номере, как взрываются «Рейндж Роверы», подожженные местными жителями, чтобы не выплачивать по ним кредиты. Он сыпал оскорблениями, как из пулемета, называя женщин «бесцветными и грузными», а мужчин неотесанными. «По четвергам, пятницам и субботам… кажется, будто полстраны считает своим профессиональным долгом напиться до беспамятства», – писал он.

Но кого следовало винить в экономическом бардаке? Когда я был в Исландии, пресса писала об акциях протеста группы рассерженных исландцев под названием Skapofsi («Ярость») против тех, кого они считали виновными. Они забрызгали красной краской дом бывшего председателя правления Kaupthing Bank Хрейдара Мар Сигурдссона. Затем та же участь постигла Hummer богатейшего человека Исландии Бьергольфура Тор Бьергольфссона.

Если вам нужно рекламное лицо исландских экономических злоключений, то Бьергольфссон отлично для этого подойдет. Он первый в истории Исландии миллиардер, внук ведущего исландского бизнесмена первой половины ХХ века Тора Дженсена и сын одного из самых колоритных исландских предпринимателей Бьергольфура Гудмундссона – экс-осужденного, экс-футболиста, экс-алкоголика и (по состоянию на июль 2009 года) банкрота. Вместе с сыном Гудмундссон неплохо заработал на поставках алкоголя в Россию и инвестировал нажитое в покупку в числе прочего футбольного клуба West Ham (который затем продал в 2009 году) и контрольного пакета акций Landsbanki. До краха исландцы считали Гудмундссона образцом великодушия: как и его отец, он много жертвовал на социальные и культурные проекты.

Гудмундссоны входили в число примерно пятнадцати семей, получивших коллективное прозвище «Осьминог» за мертвую хватку, которой они держали большую часть исландской экономики. Некоторые из них с позором бежали из страны, а оставшиеся предпочитают держаться в тени.

Но большая часть обвинений пришлась на долю правоцентристской Партии независимости, которая бессменно правила Исландией с 1929 года. Досталось также бывшему премьеру и руководителю центрального банка Давиду Оддссону (сейчас он главный редактор крупнейшей исландской газеты Morgunbladid) и его преемнику на посту премьера Гейру Хорде.

Многие из этих политиков и бизнесменов были близкими друзьями со школьных времен (в основном по элитарной рейкьявикской школе Latin School) и проводили вместе свободное время. Это показательный пример главной ахиллесовой пяты Исландии. В стране, где живет всего 300 с лишним тысяч человек, все знают друг друга лично или через общих знакомых, а правящий класс – просто узкий междусобойчик.

«Эти кредиты (выданные исландскими банками своим акционерам на увеличение портфелей собственных акций) – еще одно омерзительное напоминание о том, насколько здесь все коррумпировано, – цитировала британская газета одного из исландцев вскоре после краха. – Это такая маленькая страна, что бизнесмены, регуляторы, СМИ и политики прекрасно сожительствуют друг с другом».