— Осторожно, — прошептала рыжая ведьма.

Я кивнул Хагриму.

— Заканчивай.

Наемник кивнул в ответ. Послышались щелчки выпущенных в упор стрел. Те, кто еще шевелился окончательно успокоились.

Лишь после этого я начал сворачивать заклинание. Прекращение притока энергии вызвало незамедлительную реакцию. Круг черной стеклянной травы, выросшей по колено, резко рассыпался градом мелких осколков, на лету превращаясь в зернистую пыль.

Что-то похожее мне уже однажды приходилось видеть у Башни Гренвира. Старый учитель в тот раз превратил отряд самоуверенных южан в гору трупов одним легким пасом.

Расту помаленьку, — мысленно усмехнулся я. Преобразование материи считалось одной из высших форм магии и требовало особого мастерства.

Стоило об этом подумать, как слабость многократно усилилась. Ощущение, словно на плече положили бетонную плиту весом в несколько тонн.

— Проклятье, — процедил я, пытаясь удержаться в седле.

За все приходилось платить. За использование сложных чар особо. Голова закружилась, перед глазами поплыли темные круги, мышцы будто превратились в желе.

На помощь пришла Винара. Она поддержала, почти обняв меня за плечи.

— Главарь живой, берите его, — приказал я, справившись с первым наплывом слабости.

Знаю, что это не конец и скоро станет совсем хреново.

— Точно? — недоверчиво протянул Хагрим, вытирая клинок о рукав куртки и вглядываясь в лежащие вповалку тела.

— Точно. Я специально оставил вокруг него свободную зону.

Наемники осторожно приблизились к четко очерченному кругу, покрытую зернистым песком необычного черного цвета. В ходе боя, никто не пересекал границы ловушки, рубя пытавшихся вырваться на линии действия чар.

Как командир Хагрим шагнул вперед первым. Бывалый солдат удачи аккуратно опустился на одно колено и зачерпнул зернистые осколки темных кристаллов. Медленно поднес к глазам, внимательно рассматривая каждый мелкий кусочек, потом даже зачем-то понюхал.

Естественно, разбитые вдребезги черные кристаллические образования не издавали никакого запаха. И рассмотреть там тоже ничего особо нельзя. Кусочки стекла, как кусочки стекла. Разве что необычно твердые и острые.

Вспомнив о магическом происхождении непонятной штуки (ближайший аналог стекло хорских мастеров, сумевших каким-то образом затемнить поверхность своего изделия), Хагрим быстро швырнул горсть обратно на землю.

Судя по выражению лица, ему нестерпимо хотелось спросить, не опасно ли прикасаться к колдовской дряни, только что убившей столько людей.

Я мысленно ухмыльнулся, не показывая, что заметил испуг бывалого головореза. И в тоже время отдал должное его выдержке. В последний момент воин сдержался и не стал ничего говорить, хотя видно, на язык так и просились проклятья.

— Все закончилось, теперь это просто кристаллы. Они не причинят никому вреда, — сказал я, но сделал это так, словно обращался ко всем сразу.

Что оказалось нелишним. Остальные наемники тоже не спешили переступать круг, опасаясь прикоснуться к непонятной дряни, выглядевшей как крупный черный песок, но явно им не являющейся.

— Хватит топтаться. Вам нужны новые доспехи или нет? — подбодрил я.

И опять пошатнулся. Проклятая слабость от проклятого отката. Заклинание потребовало чересчур много сил. Пришлось удерживать его слишком долго, что не могло не вызвать реакцию.

Вспомнив о желанной обновке, наемники сразу засуетились, все сомнения полетели прочь, на первый план выступила жажда заполучить хорошее снаряжение.

О черных кристаллах солдаты забыли, резво кинувшись вперед.

Инвентаризация трофеев не заняла много времени. Сказывалась сноровка обирать трупы на поле боя. Что тоже нормально. Даже у благородных считалось священным правом войны забрать доспехи поверженного врага.

Все это время руки Винары заботливо гладили меня по спине и плечам, помогая держаться в седле. Не знаю, являлось ли это банальным притворством и желанием подольстить, но было приятно. Рыжая знала толк в ухаживаниях за пострадавшими. Кажется, она применяла какую технику передачи энергии в качестве целительской силы.

Я посмотрел на город, исчезновение внушительного отряда из числа руководства не остановило штурм. Таран все так же бахал в ворота, со стен осаждающих осыпали стрелами. Тупой гильдейский маг с упрямством барана пытался сжечь несчастный таран. Свечение амулета поблекло, но все еще накрывало конструкцию на колесах, издали похожую на большую повозку под крышей.

Кстати, об амулетах.

— Дай-ка что у него там висит на груди, — велел я Хагриму, как раз в этот момент подступившему к главарю. Тот и правда оказался живым, но без сознания.

Командир наемников опустился на колени.

— Только осторожно, — предупредил я.

Наемник отдернул руки, подумал и потянул из-за пояса кинжал. Так он амулет мне и передал — на кончике обнаженного клинка.

Что тут у нас? Обычная бечевка и небольшая дощечка с выжженными знаками. Знакомая вещица. Мне уже приходилось видеть нечто подобное. Только в тот раз символы были другие.

Эскурат. Язык первых разумных.

И предназначались дощечки в тот раз для иного — контроля и управления разума. Такие навесили по приказу Ройса на соседских лордов, чтобы последние принесли ему клятву оммажа.

— Любопытно, — протянул я, не опасаясь удерживать амулет в голой руке.

— Оно перестало работать? — с жадностью осведомилась Винара.

Судя по виду рыжей, ей тоже не терпелось рассмотреть загадочный оберег вблизи. Пощупать, полапать и может быть — прикарманить. Мысли ведьмы так ясно читались на лице, что вызвали у меня ухмылку.

Она сразу опомнилась, красивое личико в один миг вернуло себе сосредоточенный вид, лишь с выражением легкой заинтересованности.

Умная девочка. И реагирует быстро. Об этом всегда стоило помнить.

— Эта одна из игрушек павших, — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Желая узнать побольше о магическом предмете помогавшем противнику Хагрим даже на несколько секунд забыл о блестящих доспехах обладателя знамени с намалеванными воронами. Винара тоже навострила ушки.

Но продолжать я не стал, перенеся основное внимания на взятого в плен главаря, которого как раз приволокли к нам.

Его уже привели в чувство, освободили от доспехов (говорю же — споро работают ребятки Хагрима), и взяв под руки швырнули перед ногами моего коня.

Чернобородый бугай сверлил меня ненавидящим взглядом, в маленьких глазках светилась яркая злоба.

Какой приятный должно быть собеседник.

— Как зовут… а впрочем плевать. Где это взял? — перед лицом пленника закачался амулет.