– Я разменяла, – доложила я. – Вернулась, а вас нет…

Дядюшка снова шумно глотнул воздух.

– Вот!

И я протянула ему сдачу.

– Что это? – не понял дядюшка.

– Это ваши деньги.

Он неуверенно посмотрел на тетю Лену и засмеялся.

– Прекрати, – сказала мне тетушка, не повышая голоса. – Ты не в цирке. Устроила балаган…

– Почему? – возмутилась я. – Просто возвращаю чужие деньги!

– Сядь! – приказала тетушка. – Ты сама прекрасно понимаешь, что никого из нас эти сто долларов не интересуют. Так что сунь их в карман и сядь.

Она посмотрела на мужа.

– Юрочка, ты бы тоже присел, – сказала она смягчившимся тоном.

Да. Я была права. Тетушка к нему неравнодушна. Интересно, сколько они женаты? Жаль, не посмотрела в ее паспорте… Кстати! Не забыть бы сунуть свой паспорт в сумку! Как вернусь в комнату – сразу это сделаю.

Я отодвинула стул и уселась в некотором отдалении от семейной группы. Юрий Васильевич тоже сел, не отрывая от меня завороженного взгляда.

– Даже страшно, – пробормотал он.

Тетушка ничего не ответила. Только еще сильней нахмурила брови и побарабанила пальцами по столу.

Нервничает.

– Кофе хочешь? – спросила она, поднимая на меня колючий взгляд.

– Нет, благодарю, – отозвалась я. – Уже пила.

– Ну, в таком случае…

Тетушка подошла к двери и плотно прикрыла ее. Двери в столовой оказались не простые, а двойные. Знаете, одна дверь, потом небольшой промежуток, и вторая дверь. А между ними воздушная подушка. Очень хорошее средство от любопытных ушей.

– Поговорим, – сказала тетушка, возвращаясь к столу.

– Поговорим, – согласилась я.

Тетя Лена уселась на свое прежнее место.

– Видишь ли, Женя, – начала она после небольшой паузы. – Как ты, наверное, уже поняла, нам от тебя нужны определенные услуги.

Я молчала.

– Боюсь, что в Москве я не совсем правильно тебя… сориентировала, – продолжала тетушка, с некоторым усилием подбирая слова. – Мы думали, что тебе придется только время от времени показываться на публике, и все. Но…

Она беззвучно вздохнула и переглянулась с мужем. Тот ответил ей многозначительным взглядом.

– Но обстоятельства… сложились несколько иначе.

Я молчала. Внутри меня клокотал просыпающийся вулкан страха и ярости, но я молчала. Только бесконечно повторяла про себя: «Раз, два, три, четыре, пять. Раз, два, три, четыре, пять…»

Очень медленно.

Тетушка еще раз побарабанила пальцами по столу, потом положила передо мной лист бумаги. Сначала мне показалось, что он чистый. Он и был чистым, если не считать ксерокопии чьей-то подписи, сделанной в верхнем левом углу.

– Что это? – спросила я спокойно. Счет меня удивительно успокаивал.

– Это Женина подпись, – ответила тетушка.

– И?..

Супруги Володины снова переглянулись. Тетушка повернулась ко мне, ее лицо стало каменным.

– Ты должна научиться подписываться, как она, – сказала тетушка с какой-то грубой прямотой.

Только страшным усилием воли мне удалось сдержать себя. В разворошенном мозгу вспыхивали и догорали цифры, я автоматически твердила про себя:

– Раз, два, три, четыре, пять…

Надеюсь, твердила медленно.

– Зачем? – спросила я, наконец.

– Неважно, – ответила тетушка очень быстро. – Я тебе потом объясню.

– Ты собираешься выдать мою подпись за Женину? – поинтересовалась я. – Это называется подлог. Это уголовно наказуемо. Ты в курсе?

– Не умничай, – отозвалась тетушка. Ее глаза не отрывались от моего лица. – Я в курсе.

– А если я откажусь? – спросила я.

На губах тетушки заиграла мрачная ухмылка. По коже у меня поползли ледяные колючие мурашки.

– Понятно, – сказала я и в свою очередь побарабанила пальцами по скатерти.

«Раз, два, три, четыре, пять»…

– На обучение у тебя есть ровно две недели, – сказала тетушка.

Я молчала.

– Постарайтесь, пожалуйста, – заискивающе попросил меня дядюшка.

Я подняла глаза и осмотрела их обоих.

– Постараешься? – спросила тетя Лена. И небрежно добавила:

– Разумеется, дополнительные труды будут дополнительно оплачены…

Как же, «оплачены»! Наверное, купит еще один венок на мою могилку! Щедрая такая!

Все это я подумала, но вслух, разумеется, не сказала. Я, не переставая, твердила про себя первые пять чисел математического счета.

– Ты постараешься? – нетерпеливо повторила тетушка.

Я разомкнула губы, откашлялась и спросила:

– А у меня есть выбор?

Никто мне не ответил. Ну, разумеется! Вопрос-то риторический!

– Забери.

Тетушка подтолкнула ко мне лист.

– Это образец. Когда испишешь лист, отдашь его мне. Я дам тебе другой, – коротко и точно проинструктировала она меня.

Я не удержалась и изобразила наивность.

– А если я его потеряю?

Тетушка мгновение сверлила меня мрачным взглядом исподлобья.

– Не советую, – сказала она негромко. По моей коже снова побежали ледяные мурашки.

– Начнешь прямо завтра, – скомандовала тетушка. – Вечером покажешь мне, что получилось.

И она небрежно кивнула мне головой. В смысле, «свободна».

Я встала и на негнущихся ногах покинула столовую.

По лестнице я поднялась, цепляясь за перила. Огромный роскошный дом начал представляться мне гигантской дорогостоящей мышеловкой. И в самом центре ее билась и металась я, маленькая серая мышка, вообразившая себя умнее всех.

– За это можно поплатиться жизнью, – шепнуло благоразумие.

– Испугалось? – уличила я злорадно.

– А как же! – не стало отпираться благоразумие. – Мы же с тобой одно целое! Не будет тебя – значит не будет меня.

– И одним благоразумием на свете станет меньше, – сказала я вслух и засмеялась.

Впрочем, тут же оборвала смех. Мне показалось, что он звучит истерически.

Я вошла в свою комнату и плотно прикрыла за собой дверь. Уселась на роскошную кровать, обеими руками стиснула виски.

Так. Не поддаваться панике. Не поддаваться панике. Нужно наметить четкий план действий.

Завтра я встречусь с Виктором в кафе. В одиннадцать?.. Да, в одиннадцать. Он купит мне билет на ближайший рейс до Москвы, и я убегу из этого странного города, похожего на город призраков. Не знаю, почему мне так кажется. Не могу объяснить.