погонями и перестрелками легко уложить в одну серию — любимый формат кинопрокатчиков. А «Человек в проходном дворе» интересен, прежде всего, системой логических построений, приводящих героя к разгадке и только что совершённого убийства, и давнего предательства. Решение психологической головоломки требует показа в пошаговом режиме, тут и двух серий, пожалуй, будет маловато. Режиссёр Марк Орлов получил добро на четырёхсерийную картину, притом, что в повести едва-едва набирается сотня страниц.

Орлов был опытным телевизионщиком, законы жанра знал досконально. И к тому же его предыдущая работа — многосерийная лента «Сердце Бонивура» о комсомольцах 20-х годов — была очень тепло принята зрителем. Героическая романтика была по душе режиссёру, обладавшему природным чутьем на актёров, способных искренне и достоверно сыграть роль рыцаря без страха и упрёка. Таким был и Лев Прыгунов, сыгравший Виталия Бонивура, и Геннадий Корольков, приглашённый режиссёром на роль молодого оперативника Бориса Вараксина — стопроцентно положительные персонажи (а иными они в те времена быть не могли) требуют от артиста особой органики и обаяния. Королькову они были отмерены самой щедрой мерой. Популярность к артисту пришла после фильма «Три дня Виктора Чернышёва». Сыграть современника сложнее, чем человека другой эпохи — зритель поневоле будет сравнивать героя с собой, своими друзьями и знакомыми. Проверку на узнаваемость и достоверность пройти непросто, но Корольков этим даром обладал. Это и определило выбор режиссёра.

Однако актёру решение сниматься далось непросто. Геннадий уже был занят в телесаге «Тени исчезают в полдень» по одноимённому роману Анатолия Иванова, съёмки которой проходили в Свердловской области. Полтора года он, можно сказать, провёл между небом и землёй, курсируя из Свердловска в Таллин и обратно, транзитом через Москву. Однако желание попробовать себя в новом амплуа было слишком велико. Так в послужном списке Геннадия Королькова появился молодой оперативник старший лейтенант госбезопасности Борис Вараксин, мечтающий уничтожить всю нечисть на земле. Он понимает, что для него эта цель недостижима. А для его сына, рождения которого он так ждёт? Тоже нет: «Возможно, для сына моего сына — рассуждает Борис. — Но если я мало сделаю сейчас, она будет недостижима и для него…» Но градус пафоса вовремя снижается: когда о цели в жизни его спрашивает красивая девушка, он читает ей стихи Ярослава Смелякова:

Вечерело. Пахло огурцами.

Лёгкий дым над полем поднимался,

Как дымок от новой папиросы,

Как твои усталые глаза…

Стихотворение под названием «Точка зрения» поэт написал в 1932-м, за два года до ареста. Начало его кажется довольно легкомысленным, но зрители начала 70-х хорошо знали, о чём там речь…

Геннадий Корольков — не единственная актёрская удача картины Марка Орлова. Режиссёр собрал ансамбль, который можно без преувеличения назвать звёздным: Вацлав Дворжецкий (гроссмейстер интеллектуальных многоходовок полковник госбезопасности Кыргемаа, эдакий «Лансдорф наоборот» из «Щита и меча»), Николай Ерёменко-старший (цепкий и дотошный капитан милиции Сибул), Ирина Скобцева («весёлая вдова», ослепительная Клавдия Юшкова), Эве Киви (умница и красавица Кристина, связная Вараксина), Хари Лиепиньш (предприимчивый «негоциант» Пухальский), Антс Эскола (вечно мучающийся сомнениями Мартин Мягер). Каждая актёрская работа — точнейшая психологическая характеристика вверенного исполнителю персонажа.

На роли самых колоритных персонажей режиссёр пригласил артистов из своей предыдущей картины. Виктор Чекмарёв сыграл Генриха Буша, приятеля погибшего — скромного инженера мебельной фабрики и по совместительству перестраховщика, человека, каждый свой шаг подчиняющий принципу «как бы чего не вышло». Чекмарёв частенько играл колоритных преступников (вспомним картины «Дело Румянцева» или «Сержант милиции») — и это тоже помогало держать интригу. А одну из ключевых ролей — старого моряка Войтина, рискнувшего провести своё собственной расследование и не побоявшегося встретиться с убийцей один на один — получил Иван Переверзев, актёр необъятного диапазона, способный с равной органичностью сыграть великого флотоводца (Фёдор Ушаков в фильме «Корабли штурмуют бастионы») и иностранного шпиона (Незнакомец в «Деле пёстрых»), обаятельного вельможу (генерал-губернатор Одессы в «Опасных гастролях») и вышколенного, невозмутимого дворецкого (Бриггс в «Чисто английском убийстве»).

Сосны с непокрытой головой

«Человек в проходном дворе» — картина очень атмосферная. И соткана эта атмосфера из разительных контрастов. Вот мчится автобус по трассе, петляющей меж высоких сосен с пышными кронами. Вот шумит и волнуется площадь посреди старинного городка. Вот нежатся на скупом балтийском солнышке беззаботные курортники, не рискующие окунуться в прохладные изумрудные волны, лениво накатывающие на низкий берег. Ощущение такое, что перед нами не детектив, а романтическая история. Роль гения места взял на себя старый Таллин, сверкающий островерхими черепичными крышами, завораживающий переплетениями средневековых улочек, а заодно помогающий главному герою красноречиво молчать в кадре. Пространные внутренние монологи на длинных перспективных планах, которые позже будут названы штирлицевскими, отнюдь не были изобретением Татьяны Лиозновой. «Семнадцать мгновений весны» выйдут на экраны спустя почти полтора года после «Человека в проходном дворе».

Этот самый проходной двор, по правде говоря, никакой не двор, а переулок Катарийна кяйк (Katariina käik), существующий чуть ли не с XV столетия и соединяющий улицы Вене и Мююривахе. Одну его сторону составляет глухая стена бенедектинского монастыря св. Катарины, основанного ещё в XIII веке, другую — фасады жилых домов, которым давно перевалило за 500 лет. По сюжету, убийце удаётся расправиться со своей жертвой, притаившись за крутым поворотом, который делает проходной двор. Переулок Катарины имеет целых два таких поворота и в кадре они обыграны просто мастерски. Надо отдать должное оператору фильма Владимиру Давыдову, сумевшему превратить довольно оживлённую улочку в совершенно безлюдное и глухое место. Все эти побитые временем стены, тяжёлые дубовые двери с массивными навесными замками, контрфорсы, подслеповатые окошки, забранные массивными решётками — и посреди этого почти инфернального пейзажа стоит человек, пытающийся вычислить преступника. Хичкок отдыхает…

Большую часть городских сцен маэстро кинокамеры умудрился снять на одной-единственной, правда, очень протяжённой улице Старого города. В те времена она и называлась Длинная, сегодня это Pikk tänav. «Ассистировал» Таллину приморский Пярну, причём не только в пляжных сценах. Гостиница «Эндла» так же реальна, как и ресторан «Раннахооне», где моряк Войтин просит музыкантов исполнить свои любимые «Сосны». Эту песню Людгардаса Гядравичюса на слова Наума Олева тоже можно считать героиней фильма. Поэт, никогда не державший в руках оружия, сочинивший для кино неимоверное количество шлягеров с юмористическим уклоном, считал себя «злостным, закоренелым романтиком». Наверное, только такой и смог сложить стихи, от которых на глаза наворачивались слёзы даже у бывалых фронтовиков:

Сосны с непокрытой головою

Вдоль дорог судьбы моей стоят

И порой пьянящий запах хвои