суда тоже было казнено только двое подсудимых. Ещё троим приговор вынесли заочно, к тому времени они являлись гражданами США, Канады и ФРГ, и тоже избегли расплаты при попустительстве правительство своих «новых родин».

Процесс в Тарту состоялся в январе 1962 года. Судили Юхана Юристе, Эрвина Викса и Карла Линнаса. В концлагере под Тарту, которым руководил Линнас, погибло около четырёх тысяч человек. После войны Линнасу удалось перебраться в США, а Виксу в Австралию, с которой у СССР не было договора об экстрадиции. А вот властям США требование о выдаче нацистского преступника было отправлено. Ответом был отказ. Все обвиняемые были приговорены к расстрелу, двое — заочно. Викс вскоре скончался от тяжелой болезни, а выдачи Линнаса Советский Союз продолжал требовать в течение двадцати лет и в апреле 1987 года он был экстрадирован из США. Сколько верёвочке не виться…

Глава 8

Штирлиц идет по нашему коридору

Вы мне нужны, Штирлиц!

Татьяна Лиознова на съёмках легендарного фильма

«Семнадцать мгновений весны» в истории отечественного кинематографа случай феноменальный. Картина вошла в золотой фонд советского военно-приключенческого кино, и пальму первенства у нее так никому отбить и не удалось. В цикле об Исаеве-Штирлице одноимённая повесть Юлиана Семёнова считается едва ли не самой слабой, а фильм Татьяны Лиозновой — лучшей экранизацией приключений нашего разведчика № 1. Первые зрители были убеждены, что перед ними подлинная история, перенесённая на экран. Сегодня ни для кого не секрет, что СССР не имел в высших эшелонах рейха агента такого уровня.

Из судьбы полковника Исаева практически невозможно вычленить конкретные фрагменты подлинных биографий его невымышленных «коллег». В сущности, Штирлиц — это их коллективный портрет, непохожий ни на кого в отдельности, но передающий самое главное, что было в каждом. А коли так, то Штирлиц был, есть и будет. До тех пор, пока существует сама разведка.

Макс Отто фон Штирлиц, каким мы его знаем сегодня, появился на свет только потому, что Всеволод Владимирович Владимиров, он же Максим Максимович Исаев, блестяще справился с возложенной на него нелёгкой миссией. В 1967 году буквально одна за другой появились сразу две ленты по сценариям Юлиана Семёнова: в кинотеатрах стояли очереди за билетами на фильм с интригующим названием «Пароль не нужен» режиссёра Бориса Григорьева, а «Майор Вихрь», снятый Евгением Ташковым, три вечера кряду собирал зрителей у телеэкранов. Владимиров-Исаев был далеко не самым главным действующим лицом этих историй, зато обладал важнейшим для персонажа свойством — потенциалом для развития. Дело было за тем, кто смог бы этот потенциал разглядеть.

И такой человек не заставил себя долго ждать. «Оперативную обстановку» в советском кинематографе Андропову докладывали регулярно, так что об успехе картин, снятых по романам Семёнова он знал, и нашёл время, чтобы прочесть «Пароль не нужен». Будучи опытным стратегом, Юрий Владимирович понимал — успех следует закрепить, упрочить и развить. И предложил писателю сделать из просто хорошего разведчика Максима Исаева суперагента, действующего в самом логове фашистов. От таких предложений, понятное дело, не отказываются. Семёнов попросил разрешения поработать в архивах, Андропов дал согласие, открыв ему доступ, пусть и ограниченный, к материалам о советских резидентах, в разное время работавших в фашистской Германии.

Всесильный глава КГБ обеспечил писателю режим максимального благоприятствования, позволив передвигаться по миру практически без ограничений и пользоваться за границей помощью наших спецслужб. Тесный «контакт» с комитетом Юлиан Семёнов не только никогда не скрывал, но наоборот, всячески подчёркивал и упрёки в сотрудничестве ничего, кроме иронической улыбки у него не вызывали. Что ж, Андропова и в самом деле трудно заподозрить в подобном примитивизме — не мог Юрий Владимирович не понимать, что он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что как журналист и писатель его «подопечный» принесёт Комитету гораздо больше пользы. Впрочем, был в «связи» Семёнова с комитетчиками и ещё один аспект. «Никому и в голову не приходило, — сокрушался один из его друзей, — что у него могут быть человеческие отношения с по-человечески мыслящими людьми».

Получив добро из высших сфер, Семёнов почти на год погрузился в изыскания. А повесть о Штирлице, по словам дочери Ольги, он сочинил всего за семнадцать дней. Если здесь что-то и преувеличено, то, скорее всего, ненамного — Юлиан Семёнович славился стремительностью пера. «Семнадцать мгновений весны» увидели свет в двух последних номерах журнала «Москва» за 1969 год. Журнальный вариант повести и попал в руки Татьяне Лиозновой. И она загорелась идеей его экранизировать. Когда речь заходит о «Семнадцати мгновениях», из статьи в статью кочует легенда о том, как к Семёнову, уже отправившему сценарий на «Ленфильм», пришла Лиознова и буквально взяла его измором, уговорив отдать судьбу картины в её руки. Юлиан Семёнович сдался и даже вернул киностудии уже выплаченный гонорар.

На самом деле события развивались несколько иначе, и вопрос с назначением Лиозновой решался в кабинете куда более высоком, чем писательский. Сценарий действительно был отправлен на Ленинградскую студию, где по нему планировалось снять кинофильм. Но режиссёр считала неразумным вгонять такую историю в две серии по часу с хвостиком — на большее в кинопрокате рассчитывать не приходилось. Татьяна Михайловна, не жалея энергии, убеждала киноначальство в том, что такой сюжет достоин многосерийной телевизионной картины. Руководство, естественно, колебалось — прокат приносил в бюджет живые деньги, да и кинофильм, по идее, больше соответствовал природе остросюжетного жанра, чем телевизионная эпопея. Но аудитория телевидения была несопоставимо больше, а значит и идеологический охват населения, в конечном, итоге, будет шире.

Правда, назначать на картину Лиознову никто не торопился — фильм о войне, да ещё многосерийный, считался сугубо мужским делом. Однако Татьяна Михайловна стояла на своём. Её семья лишилась в войну всех своих мужчин — отец Татьяны и трое братьев матери ушли на фронт добровольцами и погибли в первый же год. Для Лиозновой эта картина была, можно сказать, делом чести. В конце жизни Татьяна Михайловна признавалась: «У меня все фильмы — про себя». Думается, что в её пользу сыграл не только истинно мужской характер — Татьяну Михайловну за глаза величали «железной леди» отечественного кино — но и две картины, не только завоевавших сердце отечественного зрителя, но и получившие международное признание: фильм «Им покоряется небо» (1963) был удостоен первого приза на Международном фестивале во французском Довиле, а «Три тополя на Плющихе» (1967) — в