— Нет-нет, — поспешно отвечаю я. — Ты большая молодец. Правда. Мы с тобой работаем в таком темпе и так качественно, — я вздыхаю, — что в Центре на нас равняться могут.

Позволяю себе улыбнуться. Хотя мне не весело. И не радостно. Но я не хочу больше работать с ней на тех условиях, которые выставил изначально. Даже не так. Просто не могу. Я ошибался в ней. Это, как минимум, стоит признать.

— Но нам действительно надо поговорить.

— Да, конечно.

Она грациозно встаёт с мягкого ковра. Эта футболка ей очень идёт. Большая только. Потому что моя. Я её забыл вчера здесь.

— А почему ты надела её? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами и улыбается.

— Захотелось так. От неё тобой пахнет.

Приятно, не передать. Только вот… я ведь понимаю, что Инна права. Так нельзя. Но кто мог предположить, что вот так оно всё и получится? У меня такого раньше не было. А Полина… я ведь увёз её на таких условиях, что она вообще могла меня возненавидеть.

Тихо шелестит мокрая после дождя листва. Здесь в беседке сухо, но воздух всё равно влажный и приятно прохладный. Пасмурно, конечно, но зато не жарко.

Я внимательно смотрю на неё. Она доедает круассан с шоколадом, забавно и очень мило жуёт. Делает очередной глоток чаю из чашки.

— Подлить тебе ещё?

Она закусывает губу и благодарно кивает. Инна права… Я уже не реагирую на эти взгляды равнодушно, остранённо, нейтрально. Я уже просто балдею от них…

Я наливаю ей и себе чаю. Рад, что могу занять чем-то руки. Усаживаюсь на стул. Дождь закончился совсем недавно, а птицы уже поют. Тихонько так…

— Полин, скажу честно, я не знаю с чего начать. Я таких разговоров обычно не веду. И потому практики нет.

— Ничего страшного. Ты говори, я буду слушать.

— Хорошо. Мне некомфортна твоя роль здесь.

Она пугается и я жестом ладони даю ей понять, что всё хорошо, волноваться не нужно.

— Ты здесь на правах пленницы. Мы оба это хорошо знаем. Так же, как и то, как я тебя встретил и увёз. Пойми правильно, я довольно жёсткий и требовательный по отношению к себе и другим людям человек. И редко бываю… мягким, что ли. Единственный человек, с которым я общаюсь не так, как с другими людьми, это моя сестра. Общался. Потому что… Потому что, как ты, наверное, заметила, наше с тобой общение стало иным.

— Да, я заметила.

— Понимаешь, ты можешь подумать, что причина в сексе.

Молчит. Смотрит мне в глаза. Внимательно слушает.

— Но это не так. Точнее, это и так и не так одновременно. До твоего появления в этом доме у меня женщины. Самые разные. Но я не испытывал к ним ничего, кроме… Кроме понимания обоюдной выгоды. Понимаешь, такой… очень рациональный подход. И отношения предпочитал не заводить. Как-то не было у меня в этом необходимости, что ли. Даже не так. Потребности не было.

— А сейчас появилась?

— Не могу так сказать. Но то, что наша с тобой работа стала не тем, чем изначально планировалась — это точно. Причём, Инна это тоже заметила. Пару часов назад, перед своим отъездом, она завела со мной разговор на эту тему. Не буду передавать его содержание, но смысл в том, что она права. Я… оказался не очень хорошим тестером.

— Почему ты так считаешь? — , замерев с чашкой чая в руке, удивлённо спрашивает Полина. — По-моему, ты прекрасный тестер.

Усмехаюсь.

— Спасибо, конечно, за комплимент, но… Помнишь, я говорил тебе о Марии?

— Конечно.

— Личным отношениям не место в такой работе. А я перестал быть…

Тщательно взвешиваю и подбираю слова. И не нахожу нужных.

— Перестал быть кем? — не выдерживает она.

— Скорее не "кем", а "каким". Меня перестала устраивать твоя роль. Не в том смысле, в каком ты думаешь. Меня просто долбает сам факт того, что ты тут — пленница. Да, я знаю, я сам так выстроил отношения между нами. Мне нужна была твоя эффективность и я на базе своего общения с эскортницами — а он у меня в своё время был и немаленький — принял решение общаться с тобой именно так, как это в начале и было. Ну, просто потому, что обычная эскортница, сам типаж, это довольно… В общем, это женщины, которых я не уважаю. И которым не верю. И я не связывался бы с тобой, если бы не увидел определённой уникальности в твоём поведении. Нужной, для моей работы. Ты понимаешь, о чём я?

— Думаю, что да.

Она ставит чашку на блюдце. Тихо звякает белый фарфор.

— Под проект, которым мы занимаемся взяты большие деньги. Если точнее, огромные. Две лаборатории перестроили. Дополнительно нанято почти два десятка высококлассных програмистов. И не только их. Обработка той информации, которую даже мы уже собрали, это работа многих людей. Проект секретный. Производство выстраивается под нас. Мы выкупили завод. Всё это делается под ту модель, которая будет создана на базе нашей с тобой работы. Точнее, под модели. Потому что на этой базе можно много чего сделать. И апдейты, конечно, будут. И разнообразие последующих моделей. Правда они всё равно будут напоминать тебя. По крайней мере, поначалу. Но прежде всего нужно будет презентовать сам проект. В том виде, в котором можно будет получить дополнительные инвестиции для массового производства. На подготовку презентации потребуется ещё не меньше полугода. Потому что на этой презентации должна уже быть готова пробная модель секс-бота. А его нужно собрать. И сборка будет несколько иной. А мы вообще раньше производством секс-ботов не занимались. Наша компания занимается софтом, а не железом. А тут производство должно быть своим. Для того, чтобы были гарантии. В ином случае работу просто могут украсть. Чуть изменить и выдать за свою. А мы на рынке должны появиться с ней первыми. Понимаешь?

— Да.

— Я не могу тебя сейчас отпустить.

Её глаза распахиваются.

— Ты хочешь меня отпустить?

Вздыхаю.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась моей… рабой. Мне претит это. Сам факт того, что я удерживаю тут тебя силой.

— Ты не удерживаешь меня силой, — возражает она.

Наступает черёд удивляться мне.

— Поясни?

Она пожимает плечами:

— Я рада, что я здесь.

— Ты это всерьёз?

— Да, — кивает она. — Ты может быть удивишься, но ко мне никто не относился так хорошо, как ты. Да и просто. Мне интересно, что получится. Я впервые в жизни чувствую себя кем-то значимой. Чувствую, что занимаюсь чем-то очень крутым.

— А тебя не смущает, что ты… — невольно осекаюсь. — Что ты… не можешь без разрешения выйти из дома, например?

— Смущает. Но я тоже ведь чувствую себя здесь теперь не так, как в начале. Вначале я вообще жутко боялась тебя. Но узнав лучше, поняла, что ты как раз — один из тех немногих мужчин, которые не обижают женщин.