Но Арина ЗНАЕТ. Знает, что она лечилась в психиатрической клинике. Она подумает, что та снова сошла с ума, и тогда все… конец всему. Если Егор уйдёт от нее. Только не это. Только не это.

Она плакала от ужаса и бессилия.

Дома она превратилась в тень, вздрагивая от каждого шороха. Очень страшно жить в ожидании катастрофы. Она снова начала выпивать. Ненавидя себя. Особенно по утрам.

Наконец пришло содержательное письмо: дата и телефон.

Номер телефона – это много или мало?

Мало, когда только цифры, и до бесконечности много, когда абонент владеет информацией. Нужно только позвонить – и все узнаешь. Это ведь так просто… И так непреодолимо сложно.

Она пробовала звонить с рабочего номера соседнего отдела. Ей ответил женский голос. Она отключилась. Голос не перезвонил.

В новый четверг повторил дату и телефон.

Она пересолила ужин, сожгла рубашку мужа, накричала на сына, выронила стопку тарелок и ночью не спала ни секунды.

К утру подумала, что надо просто принять решение о смерти. Да! Ей ведь никто не помешает умереть. Она сделает это сегодня же. Или завтра. Главное, что она решила. Перед смертью не страшно.

Она взяла свой единственный запасной выходной. Убралась в шкафах. Купила сыну подарок на Новый год. Позвонила бабушке, которая в одиночку доживала жизнь за 1000 км от Москвы. Трижды подошла к окну их 17-го этажа.

Она не могла больше жить в этом напряжении.

Прошлое не отпускало, оно тащило ее обратно ответить по счетам.

Даже отдаленно она не понимала, кто решил загнать ее в клетку. Но точно знала, что эта женщина не остановится, не оставит ее в покое. Как когда-то жена Кирилла, которого она заставила уйти из семьи в день рождения его близнецов. Но это не жена Кирилла. У нее давно другие отношения и новые дети. Это женщина, которая хочет забрать у нее что-то свое…

Она позвонила ей утром следующего дня. Стояла у открытого окна, ежась от холода, и слушала гудки.

Через 5 минут она нажала отбой. Автор писем сообщила ей, что 01.01.2016 она родила дочь от ее мужа и больше не желает терпеть его равнодушие к ним.

Господи! И всего-то!

Она закрыла окно. Как легко жить, когда есть за что бороться. Особенно когда злодей не ты.

Схемы

Я всегда ходил на работу именно этим путем. Всегда, каждый день. А сегодня они перекрыли дорогу. И до работы я не дошел. Просто я пять лет ждал, что однажды до нее просто нельзя будет дойти. В обход я не пошел, обходов я не знаю. Я взял бутылку вина и вернулся домой смотреть фильмы. Это самый лучший день. Обход найду завтра.

Настя

Настя стояла у окна на холодном кафеле. Она не чувствовала, как заледенели ноги… Пока не очнулась от мыслей и не кинулась за теплыми носками.

Было 3 января. Первый раз за 10 лет она встречала Новый год в Москве. Одна. Просто устала от перелетов, суеты, неуюта.

У Насти все сложилось – должность, квартира, доходы, мужчины, красота, интеллект. У нее все всегда было по плану. Ее большие и маленькие планы не подлежали никаким вторжениям.

Она точно знала, что при определенных обстоятельствах она родит ребенка. Для себя. Она выберет отца и родит себе сына. Ну, может быть, дочь. И ни с кем не будет никого делить.

В полночь 31-го она выпила бокал шампанского и сжевала недогоревшую бумажку с желанием. Почему-то в это она верила до сих пор. Она попросила все же сына.

Конец года был стремительным, Настя практически не спала, похудела, успела влюбиться и разочароваться. Позволила себе несколько связей с мужчинами. Иначе бы работа съела ее.

Легкие отношения придавали сил и привлекательности. Так получалось, что чем напряженнее были дни на работе, тем сильнее она нуждалась в эмоциях любви, в переписках, бессоннице и легких разочарованиях.

Новый год она встречала с чистой головой и холодным сердцем. С трех до семи утра провела время за составлением списка требований к будущему отцу ребенка. Хорошо подходил Дэвид. Особенно тем, что жил в другой стране. Она не будет ни с кем делить своего сына. И саму себя.

Сегодня же было 3 января, и Настя натягивала шерстяные носки на застывшие ноги. Потому что утро сообщило ей, что она беременна. И даже без информирования об отце ребенка. Настя не знала, кто отец.

Вполне вероятно, что тот скучный Кирилл, с которым все получилось из вежливости.

Ей потребовалось полдня, чтобы обуздать панику. За которой пришла ни с чем не сравнимая радость. В уггах и без макияжа она приехала в детский магазин. Ничего в ее жизни не было приятнее, чем это первое прикосновение к материнству.

Наедине с толпой

Он убирает в нашем дворе уже два года. И ни единого слова не понимает по-русски. В сильные морозы он становится суровым, вытирает большой варежкой нос и сосредоточенно работает. Одет он всегда легко, и я понимаю, как он мерзнет.

Работает он постоянно. В 6 утра, когда я захожу на кухню включить чайник, слышу звук метлы, лопаты или лома. В обед я встречаю его, когда он катит контейнер к мусоропроводу. Вечером под светом фонаря он работает с еще большим усердием, но на лице его выражение глубокой усталости.

Он очень устает. Он очень много думает и переживает – я вижу десятки эмоций на его лице. Я уже предугадываю некоторые из них – вот сейчас он широко улыбнется и поднимет руку в знак приветствия, а часом позже он лишь придержит лопату, чтобы дать мне пройти, но даже не взглянет.

Он иногда держит мне парковочное место, и в эти минуты я вижу, как он рад моей благодарности. А иногда оставляет на лобовом стекле какой-нибудь цветок или осенний лист.

Он – самый трудолюбивый дворник на свете. Самый ответственный и терпеливый. Ему не больше 25 лет, я ни разу не видела его с друзьями и подозреваю, что живет он, практически без условий, в подсобке нашего же дома.

Я никак не пойму, почему он не выучит хотя бы несколько слов на русском. Мне часто хочется расспросить его о нем самом. Но он улыбается, разворачивается и уходит.

Без него наш двор был бы пустой, темный и неуютный.

Сегодня за завтраком дочь вдруг спросила:

– Мама, а может, мне стоит поучиться языку глухонемых?

– С кем же ты хочешь разговаривать?