– Выходим? – спросила Ольга, берясь за дверную ручку.

– Нет, погоди, – ответил ее муж, вглядываясь в распахнутый зев подъезда. – Тебя не настораживает, что дверь открыта?

– Нет, – пожала плечами подруга, – а должно?

– Не знаю, – задумчиво пробормотал Володька. – И машинка та, – кивком указал он на «девятку», – мне очень не нравится.

– Машина как машина, – пожала плечами супруга, – что с ней не так-то?

– И сам не знаю. Только не было ее раньше.

– И что? Вов, у тебя паранойя, похоже.

– Оль, – решила я вмешаться, – береженого бог бережет. Лишняя предосторожность не помешает.

– Угу, – кивнула головой подруга, – и что? Так и будем сидеть и ждать, пока кто-нибудь не обнаружит труп и не вызовет полицию? Тогда нам уж точно ничего не светит.

– Зато, если полиция уже там, нам точно светит. Срок, – проговорила я, поддерживая Володьку. Если честно, стоило нам только оказаться возле злополучного дома, как моя решимость тут же куда-то улетучилась. Достаточно представить, что мне там предстояло увидеть. А ведь теперь еще к тому же и обыск придется проводить. Рядом с бездыханным телом Голубева, старательно обходя расплывшуюся под ним лужу крови.

Чувствуя, что меня вот-вот вырвет, я принялась глубоко дышать и в этот момент увидела Стершина, который в сопровождении двоих своих ребят выскочил из подъезда и бодрой рысью направился к той самой «девятке», которая так не понравилась Вовке. И впрямь у парня глаз – алмаз.

– Все! – произнесла я, втягивая голову в плечи и стараясь слиться с обивкой сиденья. – Баста, карапузики, кончилися танцы. Валим отсюда.

– Почему? – удивилась Ольга.

– Вон видишь типов? Это служба безопасности Петрова.

– И что? – удивилась подруга.

– А то, что, скорее всего, сейчас здесь будет полиция.

– А может, и нет. – Авантюрный дух сделал из Ольги оптимистку.

– Может, и нет, – ответила я, – но рисковать не стоит.

Огласивший через пару минут вой сирены подтвердил правильность моей догадки.

– Ну, вот и все, – вздохнула я, – трогай, Володька, трогай.

Вздохнув, Вовка твердой рукой направил автомобиль из двора, увозя меня прочь от последней надежды на скорейшее завершение миссии.

– Слушай, да нормально все! Так, легкая желтизна. – От Ольги не укрылся мой критический взгляд, брошенный в зеркало.

– Ага, – ответила я, – ты не представляешь, сколько тоналки ушло на то, чтобы только желтизной обошлось.

– Ну, а что ты хотела? Синяки на лице долго заживают. Тебе еще повезло, что у меня есть чудесная мазь, а то бы точно еще одну лишнюю неделю подсвечивала дорогу по ночам своим фонарем.

– Очень смешно. – Мои губы растянулись в притворную улыбку.

– Это да-а-а, – протянула подруга, – юмор – мой «конек». Вот думаю, может, податься в какую-нибудь юмористическую передачу?

– Точно! Не узнавала, этим, как их… ну, мужики, которые в бабок переодетые, им третья не нужна?

– О, а и правда! – Глаза Ольги загорелись азартным блеском. – Я впишусь! Все! Решено! Бросаю семью, иду в бабки!

Переглянувшись с потенциальным членом юмористического коллектива, мы расхохотались. Слава богу, моя любимая подруга снова со мной, а та полоумная девица, в которую она превратилась под действием возбуждающего снадобья, – в прошлом. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Так, Лера, ты только больше никуда не ввязывайся, – напутствовала меня снова благоразумная Оля.

– Можно подумать, до этого я прямо-таки во все тяжкие пускалась, – недовольно пробурчала я в ответ. – В конце концов, и так сижу тише воды ниже травы – приключения сами меня находят.

– Ну вот и постарайся сделать так, чтобы они обходили тебя стороной. – Ольга критично осмотрела меня со всех сторон и поправила выбившуюся из прически прядь волос.

Недовольный гудок автомобильного клаксона оповестил о прибытии моей кареты: Вовка вызвался отвезти меня на работу, предупредив, что опаздывает и ждать не будет. А я что? Я ничего – это его жена все никак не выпускает меня из квартиры, пытаясь довести образ до совершенства. Задача трудная, если не сказать невозможная, учитывая последствия бессонных ночей и перенесенных травм, как физических, так и моральных.

* * *

– Доброе утро, Валерия. – Петров оглядел меня, не скрывая любопытства. – Прекрасно выглядите, – вынес вердикт, явно из лести.

– Спасибо, – мило улыбнулась я, решив не возвращать комплимент, хотя собеседник этого заслуживал, так как имел по-настоящему безупречный вид. Новый с иголочки костюм, свежий цвет лица, прическа, уложенная волосок к волоску. А главное – азартный блеск живых глаз. Парень явно времени даром не терял: подозреваю, что за время отсутствия у него появилась новая пассия, – влюбленный мужчина всегда выглядит особенно. По крайней мере, если чувства взаимны, а судя по виду Петрова, так оно и было.

Неожиданно я разозлилась. Вот ведь гад! У меня из-за него вся жизнь наперекосяк, а он сияет блеском начищенной меди! Ну ничего, недолго тебе, милок, радоваться, перевернется и на моей улице машина с пряниками.

Не подозревающий о моих коварных планах шеф, весело напевая себе что-то под нос, скрылся в своем кабинете, оставив меня зеленеть от злости. Не улучшило настроение и появление в кабинете Хоруженко. Все дни вынужденного отпуска я избегала с ним всяческих контактов, не отвечая на телефонные звонки и игнорируя многочисленные сообщения. И вот теперь мне пришлось столкнуться с ним, что называется, лицом к лицу.

– Привет, – заискивающе заглядывая мне в глаза, проговорил Олег и протянул шикарную розу.

– Привет, – буркнула я в ответ, принимая цветок и небрежно бросая его на стол.

– Лер, – в голосе парня звучала мольба, – ну прости ты меня за тот вечер. Черт попутал. Надо было, конечно, послать шефа куда подальше и с тобой остаться, но…

– Что же не послал? – раздался насмешливый голос того, кого, по мнению Хоруженко, следовало отправить в далекий пеший поход. Кровь отхлынула от лица Олега, превратив его в белую маску.

– Сергей Павлович… – заикаясь, произнес он, – я… я не знал…

– Ну что же вы, Олег Александрович? – Улыбка шефа не предвещала ничего хорошего. – Давайте уже, скажите мне все, что хотели и что следовало бы произнести в тот момент, когда я посылал вас со своим сыном к себе домой.

– Я… – На Хоруженко было больно смотреть, и, несмотря на всю мою злость, мне даже стало его жаль.

– Довольно! – неожиданно для себя резко произнесла я. – В конце концов, вы достаточно унизили парня, Сергей Павлович.