— Отчего же? — удивился я. — Если это действительно поможет мне познать себя и взять под контроль свои силы — очень даже стану. Особенно с такой-то помощницей в освоении.

Ника снова закатила глаза, но на сей раз — с улыбкой:

— Нахал… Даже не надейся на поблажки в занятиях только из-за того, что мы трахаемся.

— Я даже готов совмещать одно с другим. — подмигнул я, заканчивая с очередной партией вещей. — Приятное с полезным, так сказать.

— Ну, раз с вещами ты закончил…

Ника коротко оглянулась и зашла в примерочную кабинку, задвигая за собой занавеску и скидывая одежду:

— …то прямо сейчас и начнем занятия. Чего время тянуть?

На следующее утро мы с Никой и еще одним Висла — второкурсником Робертом, — стояли на вокзале Кирославля. Провожать нас приехала почти половина клана, поэтому ожидать нападения Ратко не следовало.

У Ники из багажа было два необъятных чемодана, которые я видел уже вчера, у Роберта — один поменьше, у меня — не самая большая сумка с вещами, и еще одна — с луком и дюжиной свежих стрел. Не то чтобы они мне были все еще нужны с учетом того, что я теперь мог их вытягивать из чистой праны, но на всякий случай я подстраховался. Мало ли как жизнь повернется. Если все пойдет по плану, то в скором времени мне не то что стрелы, мне и лук-то не понадобится — я смогу пользоваться реадизом так же свободно, как это делают все остальные в этом мире.

Это, конечно, не значит, что я брошу стрельбу из лука… Но явно перестану доверять этому навыку свою жизнь.

Еще нас провожала Чел. Она приехала прямо на вокзал и легко разыскала нас, чтобы сделать две вещи — пожелать мне удачи и вручить три небольшие фотографии — чуть ли не в половину ладони размером. На каждой из них, будто запечатленные для документов, в фас были сфотографированы похожие друг на друга молодые люди с одинаково темными, хоть и по-разному стриженными волосами и аристократичными тонкими подбородками. Братья Ратко. Мои братья.

Виталий с ярко горящей на шее сигмой в виде пару распахнутых в стороны крыльев.

Марк с волосами, заплетенными в короткие дреды, украшенные металлическими бусинами.

Чингиз с азиатским разрезом глаз и татуировкой, — не сигмой, а простой черной татуировкой, — слезинки под правым глазом.

— Теперь и ты будешь знать, как выглядят те, кто хочет тебя убить, стало быть. — серьезно сказала Чел. — Знаешь, кого опасаться.

— Спасибо. — улыбнулся я. — Но, чем больше времени на часах, тем меньше опасность, что на меня нападут, правда ведь?

— Правда. — серьезно кивнула Чел. — Но своих врагов стоит знать в лицо. Даже по пути к академии я уже не смогу тебе помочь.

— Не страшно. — отмахнулся я, не до конца поняв последнюю фразу. — Прорвемся.

— Будь осторожен. — не отставала Чел. — Поезд в академию это, считай, последний шанс тебя достать, стало быть.

Я скорчил максимально серьезную морду и кивнул:

— Буду. Обещаю.

Чел улыбнулась, и впервые за все время нашего знакомство коснулась меня первой — несмело, рывками, протянула руку и взъерошила волосы. Потом отдернула конечность, будто испугалась, развернулась и почти бегом скрылась в толпе.

— Чего это она? — с ноткой ревности в голосе спросила Ника, провожая ее взглядом.

— Хрен знает. — я пожал плечами, пристально посмотрел на фотографии, запоминая их, и убрал в сумку. — Все-таки она странноватая.

— Что есть, то есть. — фыркнула Ника. — Пойдем, нам загружаться пора.

Внешне нужный нам поезд ничем не отличался от других поездов, на которых я уже ездил. Разве что вместо кроватей в купе стояли диванчики, да и сами купе были поменьше размером. Сразу видно — в этом поезде не предполагается ехать сутками, тут счет на часы идет.

Погрузившись и распихав под сидушки багаж, мы с Робертом немного поболтали, узнавая друг друга получше, а потом он принялся тратить анекдоты. Делал он это с большим мастерством, постоянно подводя к развязке так, что она происходила в самый неожиданный момент и от того становилась только смешнее. Причем это касалось даже тех анекдотов, которые я уже слышал в прошлой жизни, только, разумеется, переделанных на здешний лад.

Удивительно, но анекдоты, оказывается, в разных мирах повторяются.

Мы давно уже выехали из города, когда Роберт наконец выдохся. И так несколько часов без передыху травил, у меня уже челюсть начала болеть смеяться. Ника все это время втыкала в свой телефон, свободной рукой периодически хватаясь за меня, особенно на крутых поворотах. Думаю, она все эти анекдоты уже не раз слышала.

Внезапно дверь купе открылась и спиной вперед в нее кто-то вошел. Одетый в серое пальто до колен, черные брюки и черные ботинки, довольно стройный, он все так же спиной к нам закрыл за собой дверь и только после этого обернулся.

— Надеюсь, я вам не помешаю? — спросил он, с улыбкой.

С мерзкой улыбкой, от которой черная капелька, имитирующая слезу под узким глазом, хитро изогнулась.

Можно было долго задавать себе вопросы, как он вычислил, где я буду — ответ лежал на поверхности, проследил. Они это могу.

Можно было долго спрашивать самого себя, как он оказался в поезде — ответ лежал на поверхности. Это же Ратко, кто их знает, что они вообще могут.

Можно было долго убеждать себя, что он не нападет в поезде, что он не настолько глуп, чтобы атаковать меня посреди несколько десятков других реадизайнеров, среди которых если и преподаватели, то есть, вполне себе состоявшиеся взрослые и сильные люди.

Но правда — она опять лежала на поверхности. Если бы он не собирался атаковать, то он бы и не появился здесь.

Мы с Никой среагировали одновременно — она вскочила, приобретая свой боевой вид и замахиваясь на Чингиза рукой, в которой формировался кровавый шарик, я же наоборот — согнулся, запуская руки под свою сидушку и пытаясь нащупать сумку с луком и стрелами.

Этот ублюдок выбрал самый лучший момент, чтобы атаковать нас! Именно тот редчайший случай, когда я почувствовал себя в безопасности, расслабился и убрал лук туда, откуда его нельзя мгновенно извлечь!

Ни я, ни Ника так ничего и не успели сделать. Чингиз внезапно прыгнул прямо на меня, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами, словно собирался просто и банально вцепиться мне в горло, как простой человек!

Пришлось бросить только-только нащупанную сумку, и откинуться назад, оберегая шею, пытаясь ухватиться хоть за что-то рефлекторным взмахом руки! Ударил Нику головой под колени, она ойкнула, пошатнулась, промахиваясь мимо Чингиза…

И его скрюченные пальцы все же коснулись моей ноги. Чуть-чуть, буквально двумя пальцами. Но этого хватило.

В глазах резко мелькнуло смазанное окружение, будто ко мне привязали резинку натяжением в десять тысяч тонн, закрепленную на другом конце света, и отпустили, позволяя ей сжаться. Купе поезда, какие-то горы, равнины, одинокая скопия, замершая на теплом камне — все мелькнуло перед глазами так быстро и резко, что и не понять — было ли оно вообще, или только привиделось.