Первым нарушил молчание Олег.

– Так выходит… Лена теперь с тобой?

– Да, приятель, – снисходительно улыбнулся Ник. – Так уж получилось. Думаю, тебе лучше удалиться.

Низко опустив голову, ссутулив плечи, Олег поплелся к выходу, но, внезапно, точно осененный догадкой, оглянулся. В его глазах зажглись торжествующие огоньки.

– Я тебе не верю, – он усмехнулся Нику в лицо. – Я видел, как она на тебя смотрела. Ты ей безразличен. Между вами ничего нет. Я это понял. Поэтому я не уйду.

Ник помрачнел.

– Послушай, парень, – он, с подчеркнутым сарказмом, коснулся мизинцем массивной цепи на шее Олега. – Тебе не кажется, что ты уже проиграл? Ты, как бы выразиться помягче, сел не в свою машину. Найди девочку попроще, где-нибудь, на рынке, например… Прикупишь ей такой же ошейничек, на бибике покатаешь, – и она будет любить тебя вечно. А Елена – не твой уровень. Даже если ты весь обвешаешься золотом и оклеешься долларами, фунтами и марками, с головы до пят. Ты хоть восемь классов-то закончил?

– Ты, пижон дерьмовый! – покраснев, Олег схватил Ника за борта тонкого кашемирового, в мелкую клеточку, пиджака. – Захлопни пасть.

– Спокойно, мальчик, убери ручонки. Еще испачкаешь… – лицо и голос Ника были насмешливо саркастичны, но в немигающих глазах застыл могильный лед. – Так или иначе, одному из нас придется уйти. И это будешь ты. Терциум нон датур.[5]

– Сам ты – козел вонючий, – зашипел Олег, припирая Ника к стене, – да я тебя размажу…

– Вот как? – в глазах Ника медленно разгорался холодный фиолетовый огонь. – Тогда выйдем? Решим нашу проблему по-мужски. Но не банально, на кулаках, подобно пьяному быдлу, а по-настоящему…

– Чего? – вытаращился Олег. – Стреляться что ли будем?

– Зачем сразу «стреляться»? – улыбнулся Ник. – Мы – современные люди. Есть и другие способы. Ты на машине?

– Нет, на велосипеде. Хочешь покататься?

– Хочу. Какая марка?

– Ну, «БМВ», последняя, – пожал плечами совершенно сбитый с толку Олег.

– Годится. Поедешь за мной.

– За каким хреном?

– Там узнаешь, – приблизив бледное лицо с темно-фиолетовыми полукружьями глаз, произнес Ник. – Или мальчик струсил? – его тонкие бледные губы искривились в усмешке.

Где-то, в глубине сознания Олега, полыхнул было красный сигнал, упреждающий об опасности.

«Парень странный. Лучше не связываться.»

Но последняя фраза подействовала на него гипнотически. В воображении тотчас возникла картина: где-нибудь, за коктейлем, этот фанфарон, небрежно поправляя шелковый галстук, улыбаясь, рассказывает о том, как однажды решил «проверить на вшивость» сынка того самого банкира, Крылова, – предложил ему на машинах с ветерком прокатиться. А тот и облажался…

Олег упрямо тряхнул головой.

– Кого мне бояться? Тебя что ли?

– Тогда пошли?

– Идем.

Шурик Маслов был крайне доволен собой, и настроение его улучшилось прямо пропорционально тому, насколько облегчилась сумка. Он сам себе удивлялся, шутка ли – выложить тринадцать штук баксов за новогодний круиз по Панамскому каналу в люксовской каюте! Эта девица в агентстве заверила его, что круче только кругосветка, на сто одиннадцать ночей. Но если бы только ночи! Есть же еще и дни, а сто одиннадцать дней с Юлькой может выдержать только глухонемой. Да и то, если он и мазохист впридачу. А вот двенадцать – то, что доктор прописал. Шурик даже не колебался. Ну, разве, самую малость. Игра стоит свеч. Юльку какой-нибудь ерундой, типа Афины – Стамбул, не только не удивишь, но есть все шансы и разозлить. И тогда в путешествие придется отправляться с Татьяной. А подобная перспектива отдыха Шурика почему-то не привлекала. Хоть Новый год и считается семейным праздником… И какой дурак это придумал? Наверно, тот, кому некуда, не с кем и не на что поехать… Так или иначе, придется что-то изобрести для жены. Ничего, отбрешется. Может, их к старикам отправить? Там, в Саратове, зимы помягче. Мол, обещали в Москве суровые холода. Сильно обеспокоен здоровьем дочки… И все такое прочее… А, ну их в пень. Лучше он будет размышлять о предстоящем круизе…

Шурик довольно сощурился. Вот он ведет Юльку, в умопомрачительном платье, чтоб спина голая, по интимно освещенному залу ресторана, и мужики сворачивают на них все свои головы, судорожно сглатывая слюни. А его, Маслова, ладонь плавно скользит от Юлькиной талии вниз, к обтянутой шелком попке…

Маслов возбужденно поерзал и решительно взялся за телефон, несмотря на то, что Юлька запрещала звонить к ней на работу.

Она сперва, конечно, его отлаяла: «У меня сейчас показ… Самого Лапидуса!» Подумаешь, кто он такой, этот Лапидус, Лапи-дуст, хрен моржовый… Можно подумать, это он повезет Юльку в круиз за тринадцать штук баксов! Все это Маслов ей и сказал, и та, как врубилась, о чем речь, тотчас растаяла, убрала язычок в то самое, любимое Шуриком место… Юлька ассоциировалась у Маслова с красивой, породистой, своенравной кошкой: что не по ней – выпустит здоровенные когти. Но стоит найти подход, почесать за бархатным ушком – довольно замурлычет.

Вот и сейчас – даже голос завибрировал, вызывая в Маслове ответную дрожь. Стала рассказывать, что заключает договор с какой-то компанией, не то «Уральские самоцветы», не то что-то еще в этом роде…

Что будут теперь выпускать кремы с ее мордашкой на коробочке, под многообещающим названием «Вечная молодость», что завтра у нее презентация… Тут же съязвила, что прибережет баночку для его жены… Терпение Маслова лопнуло, и он, без обиняков, заявил, чтобы с работы Юлька сразу дула домой, где он будет ожидать ее с турпакетом и страшным нетерпением… Юлька, хихикнув, отключилась.

Настроение Шурика достигло рекордной отметки. Он выехал на развилку дорог и, подобно сказочному богатырю, в нерешительности поскреб затылок. Прямо поедешь – к Юльке попадешь. Направо свернешь – в «лабораторию». Юлия все равно невесть сколько еще проковыряется со своим показом, а оставшиеся деньги не мешало бы припрятать в надежное место. Мало ли что… А на рабочей квартире Маслов соорудил идеальный тайник, не в банк же их нести, в самом деле… Сзади раздался оглушительный рев доброго десятка клаксонов, и Маслов решительно включил правый поворотник.

На широкой черной заднице «Черокки» предупредительно моргнули красные глаза фар.

Остановка. Олег «прижался» к обочине, вышел, огляделся вокруг.

Они находились на узкой загородной дороге, темной и пустынной. С одной стороны маячил облезлый бортик бетонного заграждения. Далее, насколько хватало взгляда, тянулись неровные, голые деревья на зубчатых вершинах холмов. С другого края, слегка приукрашенная редким снегом, зияла черная пасть глубокого оврага. То еще местечко…

– И что мы будем здесь делать?