– Конечно не пойдешь.

Изабелл прекратила мерить кабинет шагами и посмотрела на свою помощницу.

– Понимаете, десять лет назад я отдала бы правую руку на отсечение, чтобы услышать от него эти слова. Я мечтала выйти замуж. Быть с кем-то, кто силен, умен, полон стремлений…

– Да, у тебя и правда есть масса причин ненавидеть мистера Чатсфилда! – кивнула Лора.

Изабелл взялась за ручку двери.

– Если он спросит, где я, ни в коем случае не говорите ему.

– Ни при каких обстоятельствах?

Она замешкалась, но лишь на мгновение.

– Только если он пообещает вернуть мне два процента.

Спустя три дня Спенсер выглянул в окно своего кабинета. Погода была мрачная и неприветливая, как и его настроение. Без Изабелл отель стал совершенно непримечательным. Здесь все еще было очень стильно и комфортно, но, казалось, сама атмосфера изменилась.

Как и его жизнь.

В этот раз он не пытался избавиться от этой мысли. Наоборот, мужчина принялся тщательно изучать свои эмоции. Положил под микроскоп своего сознания. Многие люди могли позавидовать его жизни. У него были деньги, друзья, семья. Он любил свою работу, но чего-то ему все же недоставало.

И этим чем-то была Изабелл.

Эта женщина показала ему, что он может быть другом, защитником, любовником, наставником.

Отцом.

Спенсер успел привыкнуть к этому. Он хотел, чтобы все узнали о его маленькой дочери, чтобы весь мир понял, как сильно он любит ребенка, которого уже никогда не увидит.

Как он мог снова оставить Изабелл? Неужели прошедшие годы ничему его не научили? Она всегда отталкивала его, когда ей было особенно больно и сложно.

А он причинил ей боль.

И продолжает делать это, пока обладает контрольным пакетом акций «Харрингтона». Единственный способ, которым он может доказать ей свои чувства, – вернуть акции. Для его семьи это обернется множеством скандалов и драм, но теперь проблемы Чатсфилдов его мало беспокоили.

Если бы все было по-другому, у них с Изабелл уже давно могла быть семья. Сердце Спенсера болезненно сжималось, когда он вспоминал о снимке его маленькой девочки.

Почему ему понадобилось так много времени, чтобы понять, что он любит Изабелл? Разве то, что десять лет назад он поступил наперекор всем своим правилам в отношении женщин, не было само по себе весомым доказательством? В ней было то, чего Спенсер никогда не встречал в других своих подружках. Изабелл понимала его – его стимулы, амбиции, стремление подчинить себе время и пространство, – потому что сама ценила эти качества. Ради отеля она пожертвовала многим, а он опередил ее и взял его так, словно он был каким-то очередным трофеем.

Но жизнь – не состязание.

Жизнь – это компромисс между твоими желаниями и желаниями других людей.

Он любит Изабелл слишком сильно, чтобы потерять во второй раз. А семья может сколько угодно насмехаться над его сентиментальностью. Спенсер был рад, что не является истинным Чатсфилдом.

Делай что должен, и будь что будет.

Вечером Изабелл спустилась к пристани, как делала это последние три дня. Солнце ярко сияло у нее над головой, но от воды веяло прохладой. На крошечном острове, на котором она решила остановиться, располагался небольшой частный коттеджный поселок. Ее временное пристанище оказалось очень маленьким, но уютным. Из окон открывался прекрасный вид. Аттикусу нравилось нежиться на солнышке на заднем дворе. Каждое утро он спрыгивал с подоконника, потягивался, широко зевал, а затем сворачивался клубочком около душистой герани и спал целый день.

Изабелл искренне завидовала своему коту. Она не могла сомкнуть ночью глаз, потому что ее постоянно преследовали мысли о Спенсере. Ему, конечно, понравилось бы здесь.

Да, она думала о нем, несмотря на то, что все так же ненавидела его.

По крайней мере, со Спенсером она чувствовала себя живой. Когда он был рядом, ей начинало хотеться большего, чем жизнь в одном из номеров своего отеля. Со Спенсером она желала большего, чем просто встречи время от времени. Она мечтала о поцелуях, цветах и ласковых прозвищах, об объятиях в ночи, чтобы чувствовать себя любимой и защищенной.

Изабелл проклинала Спенсера за то, что начала мечтать о подобных вещах. Почти десять лет у нее ушло на то, чтобы отучить себя от этого. Он просто не имел права врываться в ее жизнь и переворачивать все вверх дном. Ей никак не удавалось обрести былое равновесие. Ее попытки оказались тщетными, как будто она пыталась закрыть зонтик, стоя по ветру.

Шум на воде заставил ее поднять глаза. Приложив руку козырьком к глазам, Изабелл вгляделась вдаль. Это был броский катер с красными и белыми полосами, черный по бокам, с мощным подвесным двигателем, который издал хриплый рев, подходя к пристани.

Дрожь пробежала по телу женщины, когда она увидела, как высокий темноволосый мужчина, пришвартовав судно, привязал его. Затем он выпрыгнул из катера и направился к ней с огромным букетом цветов, который выглядел немного потрепанным после пребывания на ветру, коробкой конфет и крошечной бархатной коробочкой.

Изабелл сглотнула комок в горле. Неужели это происходит наяву? Каким образом желаемое стало реальным? Но все же… Не стоило торопиться с выводами. Она взяла себя в руки.

– Надеюсь, ты не собираешься меня поцеловать, потому что это против всяких пра…

Спенсер нетерпеливо накрыл ее рот своими губами. Не осознавая, что делает, Изабелл обняла его за шею и ответила на поцелуй.

Цветы упали на деревянный настил, конфеты оказались зажатыми между ними. Спенсер протяну Изабелл бархатную коробочку.

– Я люблю тебя. Не знаю, любишь ли ты меня, но я должен был это тебе сказать. Мне нет дела до акций. Можешь забрать контрольный пакет. Просто пообещай, что дашь нам еще один шанс. Я хочу возместить всю ту боль, что причинил тебе. Любимая, ты дашь мне шанс?

Изабелл сморгнула набежавшие слезы.

– Не могу поверить, что ты здесь. Я настолько привыкла чувствовать себя несчастной, что перестала надеяться на обратное. Так проще, понимаешь?..

Он ласково поцеловал ее нос, щеки, лоб.

– Понимаю. Именно поэтому я не мог остепениться все это время. Я пытался обрести то, что было когда-то между нами, но так и не смог найти это с другим человеком. Лишь вчера я осознал, что это вообще невозможно.

Изабелл заглянула в любимые голубые глаза.

– Мне так жаль, что я раньше не рассказала тебе о ребенке. Ты прав, я должна была сделать это, как только узнала.

Он взял ее руки и поднес их к своим губам.

– Мне тяжело представлять, как ты проходила через все это в одиночестве. Все время думаю о том, что, если бы я поддерживал тебя, возможно, у тебя не случился бы выкидыш. Никогда не смогу простить себе это.