– С огнем играешь…

– А чего мне терять – безработный, живу у тещи, домой уехать не могу. С работы меня уволишь? Или убьешь? На кой ляд я тебе сдался – ни вреда, ни пользы.

Белгородский неожиданно заулыбался, похлопал Пьера по плечу успокаивающе:

– Ух, ты, какой ершистый. Но я ведь помог тебе – справку добыл. Могу и с работой помочь – связи имеются. Иногда можно и премию подкинуть.

– Вот как поможешь, так и поговорим. А мне теперь семью кормить надо.

– Ладно. Пока отложим. Но не забывай – жена твоя подписку все-таки дала. Так что ведите себя спокойно, молодожены.

Выходили молча. Уже на улице, сунув руку на прощание, Александр вдруг сказал:

– Родители твои уже в Ленинграде. Закончилась их Индия. Можешь им позвонить.

– И что я им скажу?

– Скажешь, встретил девушку своей мечты и не смог без нее жить. Прилетел в СФРЮ на крыльях любви и женился. Благословите.

– Да уж… Самое время благословения просить.

– Разберетесь.

* * *

Начался новый учебный год. Мели восстановилась в Загребском университете. Надо было досдать несколько предметов за пропущенный год и готовиться к защите диплома. Пьер опять оказался в ситуации годичной давности, когда все вокруг были заняты делом, а он неожиданно выпал из игры. Опять, как и год назад, старался просыпаться попозже, чтобы не мешать остальным членам семьи собираться на работу и чтобы день казался короче. Опять бесцельно гулял по городу, чувствуя себя Печориным.

Решение за него приняла теща. На педагогическом факультете сформировали дополнительную группу по изучению русского языка, и Вера договорилась о собеседовании. Проводила его заведующая кафедрой иностранных языков – хрипатая рыжая тетка по имени Барбара. Она курила как паровоз и почти без акцента говорила по-русски. Выяснилось, что знакома со многими преподавателями с питерского филфака и часто бывает в Ленинграде. Пьер старался изо всех сил – делал комплименты и блистал эрудицией. Это ли повлияло на решение, или действительно очень был нужен преподаватель, но через полтора часа она сказала насквозь прокуренному Пьеру:

– В понедельник приходи с дипломом и паспортом.

Пьер растерялся:

– Паспорт есть. И вид на жительство оформляется. А вот диплом – в Ленинграде. До понедельника не пришлют…

Она махнула рукой:

– Ладно. По факсу копию отправят – покажешь. Ну и я о тебе справки наведу – позвоню на твой филфак.

Домой он летел, подпрыгивая от радости как Пятачок с шариком в руке из известного мультфильма. Позвонил родителям в Ленинград:

– Мама, я на работу устраиваюсь!

– Опять грузчиком?

– Преподавателем! Университета!

– Сынок, да ты – карьерист. Из грузчиков сразу в профессора. Когда приедете с молодой женой?

Пьер нахмурился:

– Да все пока сложно, мама. Вид на жительство надо оформить, на работе закрепиться…

– А живете все с родителями Мели?

– Пока с ними. Но будем снимать что-нибудь в Загребе – поближе к университету.

* * *

13.05.1990. Загреб

Во время утренней пары в аудиторию заглянула Барбара.

– Зайди ко мне после обеда. Дело есть, – прохрипела она, пряча сигарету за спиной, чтобы дым не попадал в аудиторию.

– Хорошо.

Пьер повернулся к студентам. Половина группы пришла в синих шарфах, на которых красовались бульдоги и надписи «Dinamo ja volim». Сегодняшнего матча с «Црвеной звездой» ждали давно. У Мели с Небойшей тоже были такие шарфы, но за те пять лет, что он прожил в Загребе, в стан болельщиков они его так и не затащили. И футбол его не очень интересовал, и болели здесь как-то зло – скорее, не за загребское Динамо, а против соседей-сербов.

– Какие прогнозы на сегодняшний матч? – вежливо поинтересовался он.

– Ajmo plavi! (Вперед, Синие! ) – вскочил один из студентов в майке с логотипом «Bad Blue Boys». – Srbi – na vrbi! (Сербов на вербы! )

Пьер предпочел дальше не развивать эту тему.

Кабинет Барбары находился в соседнем здании. Мощеная камнем дорожка проходила через большой газон, на котором в хорошую погоду любили посидеть на солнышке и студенты, и преподаватели. Демократизм здешних нравов импонировал Пьеру. Он был ненамного старше своих учеников и не отказывал себе в удовольствии поболтать с ними на отвлеченные темы, а иногда и выпить пива в кафе неподалеку от университета. Пьер вспомнил, как в свой первый рабочий день пришел на кафедру в костюме и галстуке. Коллеги тогда решили, что он собрался на похороны. «Формально» здесь одевались только по торжественным поводам, а в остальные дни ходили в свитерах и джинсах. Сегодня газон пестрел синими шарфами. Развернув на траве длинное полотнище, несколько человек выводили на нем краской: «Ajmo plavi!» и пытались изобразить бульдога. Нестройный хор распевал динамовский гимн на мотив «Лили Марлен».

Поднявшись на второй этаж, он толкнул дверь в кабинет Барбары. В кресле напротив начальницы сидел посетитель. Пьер хотел закрыть дверь и подождать снаружи, но она, увидев его, замахала рукой:

– Заходи, заходи. Познакомься – это Йосип Блажевич из министерства образования.

Пьер протянул руку:

– Очень приятно.

Чиновник внимательно посмотрел ему в глаза:

– Так это вы у нас кириллицу преподаете?

– Я преподаю русский язык.

– Да-да, конечно… А латиницей русские не пользуются?

– Ну почему же, пользуются. Например, когда иностранные названия пишут.

– Понятно. А вы хорошо говорите по-хорватски!

– Наверное, по-сербскохорватски?

Барбара за спиной чиновника делала предостерегающие знаки. Блажевич даже привстал:

– Вы, конечно, иностранец, но должны были уже разобраться – нет такого языка! Есть хорватский и есть сербский.

– Наверное, вы правы, – благоразумно согласился Пьер. – Мне, как иностранцу, сложно заметить разницу.

– Поверьте, она есть. Собственно, об этом я и хотел поговорить с вами. Вы ведь православный?

– Сложно сказать… Я не хожу в церковь.

– Но вы приехали из страны с православной традицией и кириллическим письмом. Как вы относитесь к новому хорватскому руководству?

– Очень хорошо отношусь. Можно сказать, одобряю и поддерживаю новое руководство.

– Замечательно! Тогда вас не затруднит подписать этот документ? – Блажевич протянул ему отпечатанный на машинке текст.

– «Лист лояльности»… Что это такое?

– Хорватское руководство ценит труд православных сотрудников, работающих в государственных учреждениях, если они, в свою очередь, лояльны к хорватскому руководству. В чем и расписываются. Многого от вас не требуется – просто исключите кириллицу из официальной переписки. Все ваши коллеги-сербы уже подписали.