Ярослав запер машину и поспешил вслед за Лидой, которая ужеперешла наискосок дорогу и нырнула в арку дома, который соседствовал с тем, гдерасполагалась «Красная волчица». Здесь, на Рождественской улице, бывшейМаяковке, дома по обе стороны стояли плотной стеной, изредка прорезаемые толькопоперечными улицами (они здесь назывались съездами, потому что вели круто внизс высокой горы – ныне набережной Федоровского) да этими арками. За внешне приличнойстеной старинных, конца XIX – начала XX века, зданий с их многочисленнымивывесками («Скоба», «Барбарис», «Джинсовый стиль», «Мегаполис», «Фортуна»,«Фигаро», «Продукты», «Охранное агентство «Вестерн» и прочая и прочая) таилосьхитросплетение проходных дворов, сохранившихся в неприкосновенности еще с техвремен, когда плохие мальчики народовольцы-бомбометатели скрывались тут отцарских шпиков и жандармов, ну а воры, пристанищем которых была стараяРождественка, держали здесь свои «малины». В то время компьютерных салонов небыло и в помине – их место занимали мелкие и крупные лавки, кабаки, рестораны,а также доходные дома и многочисленные «нумера». Кстати, именно эти«антикварные» местечки были, извините за выражение, воспеты местным уроженцем изавсегдатаем, по совместительству буревестником революции Максимом Горьким вбессмертной пиесе «На дне». Хочешь не хочешь, а проходя этими темнымиподворотнями и проходными дворами, невольно вспомнишь порожденных означеннымБуревестником трепача Сатина и ухаря Ваську из этой самой пиесы, а также ПавлаВласова в пору его ранней и крайне бестолковой молодости, еще неоплодотворенной революционными идеями. Хотя Павел-то, кореннойсормович-пролетарий, здесь вряд ли хаживал, ему сюда ход был заказан…

Разумеется, вспоминал этих анахронических личностей лишьнарод, отягощенный интеллигентскими предрассудками. Люди попроще ипосовременней думали прежде всего о том, чтобы уберечь свои карманы и жизнь отнынешних обитателей этих заповедных местечек, крутейших маргиналов. И ни одинчеловек в здравом уме и трезвом рассудке не сунулся бы в одиннадцатом часувечера в этот проходной двор позади ночного клуба «Красная волчица».

На этом и строился весь план операции. Что здесь никоголишнего не окажется.

Внутри двора темно, черт ногу сломит, и единственноеосвещенное окошко мало спасало положение. Однако Ярослав и Лида уже дваждыпроторили здесь тропу двумя прошедшими вечерами, поэтому чувствовали себя втемноте почти уверенно.

Они держали путь именно к окошку.

Приблизившись, Ярослав заглянул за выступ облупившегосякрыльца с новенькой металлической дверью (черный ход клуба «Красная волчица»),вынул оттуда загодя припрятанный деревянный обрубок и, подставив его как разпод освещенное окно, вскочил на эту подставку. Сначала он пригнулся, нопостепенно выпрямился и заглянул в зарешеченное окно. Теоретически, посколькувыступление певицы уже началось, кабинет директрисы (а ею и была эта самаяпевица) должен был пустовать, но чем черт не шутит…

Черт ничем не шутил – в кабинете никого не оказалось.Ярослав, не оглядываясь, опустил руку и тотчас ощутил в ней деревянный штырек.Он хмыкнул, потому что сейчас напоминал себе хирурга, ассистентка которогопонимает шефа без слов. Ну, они с Лидой отработали каждое движение.

Он просунул штырек сквозь прутья решетки и осторожно началпостукивать в форточку. Та неохотно подалась. За два вечера наблюдений удалосьустановить, что форточка закрывается туго, поэтому хозяйка никогда неповорачивает шпингалет. Это было очень кстати.

Форточка приоткрылась. Ярослав опустил штырек вниз, Лидаприняла его. Теперь в ладонь Ярослава легло что-то холодное и тяжелое. Знакомоеощущение! Его «вальтер». Ярослав просунул ствол в форточку, изогнулся, ловя впрорезь мушки букет огромных искусственных, очень красивых хризантем, стоящийчуть ниже уровня его глаз, на книжном шкафу (кабинет находился в полуподвале),прицелился и осторожно – он привык, что «вальтер» при выстреле чуть дергается иможет сбить прицел, – нажал на спуск.

Раздался негромкий щелчок. Ярослав знал, что запас газа вбаллончике уже на исходе, именно поэтому звук выстрела был еле слышен. Газ могзакончиться вот-вот, однако он сознательно шел на этот риск, чтобы выстрела немог расслышать охранник, стоявший по ту сторону двери. Силы оставшегося газавполне хватило, чтобы вытолкнуть из ствола маленькую желатиновую капсулу изаставить ее пролететь расстояние в два метра – от форточки до стены надбукетом ненатурально красивых неживых хризантем. Более того, этой силы быловполне достаточно, чтобы заставить капсулу разбиться о стену и усеять цветымаслянистой росой. Больше ничего и не требовалось.

Кстати, он всегда жалел, что имеет не настоящий «вальтер»,но только не сегодня вечером. В настоящем капсулу расплющило бы о боек в одномгновение. Пневматика – это было именно то, что надо.

Ярослав знал, что не промахнется. Это надо было оченьпостараться – промазать с двух метров! Убийцу отца он застрелил тоже черезфорточку. Правда, в руках тогда у Ярослава был обрез, а стрелять пришлось сдвадцати метров. Вдобавок, не стоя на удобной подставке, а сидя на березе навысоте четвертого этажа.

Ничего, попал, куда метил – в голову. До этого, правда,Ярослав месяц тренировался. Кажется, навыки стрельбы через форточку остались унего теперь на всю оставшуюся жизнь.

Это у него, во всяком случае, получалось гораздо лучше, чемстрельба в упор по живым людям. Взять хотя бы тот провальный эпизод наПолтавской… Именно благодаря тогдашней своей чудовищной глупости он сейчасторчит на этом чурбане в темном дворе и делает то, чего хочет от него девушка скосичкой школьницы и душой натуральной леди Макбет. У кого это, подумалЯрослав, у Лескова, кажется, есть рассказ «Леди Макбет Мценского уезда»? Таквот, эта красотка в клетчатой юбочке и коричневых чулочках запросто можетзваться «Леди Макбет Советского района Нижнего Новгорода». А впрочем, у ледиМакбет были совсем другие побудительные причины, чем у Лиды. Да и руки в кровиозначенная леди обагряла сама, лично, не нанимала киллеров…

Ярослав был уверен, что все в порядке, но на всякий случайнажал на спуск еще раз. «Контрольный выстрел!» – подумал он с мрачной улыбкойи, перехватив револьвер за ствол, опустил его вниз.

Револьвер был принят, а вместо него в руке Ярославаоказалась толстая металлическая проволока, согнутая крючком. Этим крючком онподцепил край форточки и начал тянуть его на себя. Когда край почти достигфрамуги, Ярослав резко рванул проволоку и успел выдернуть ее из окна прежде,чем форточка закрылась. Почти. Хозяйка, правда, закрывала ее чуть плотней, носовсем ненамного. Вряд ли она заметит разницу. Главное, с виду все в порядке:окошко притворено.

Ярослав спрыгнул с чурбачка.