Батый кивнул.

– Мы не сможем это так оставить. Тем более если... если Данила не выживет...

Мне, наверное, стоило закричать, как принято в таких случаях: «О чем вы говорите?! Конечно, он выживет!» Но, похоже, возникла именно та ситуация, когда мне лучше помолчать. Хотя... я и тигре.

– Отец поехал попытаться договориться с нашими... старшими.

– Почему у него выключен телефон?

– Ему посоветовали выключить. Мурату, конечно, уже никто не указ, но он тоже может предпочесть избавиться от проблемы в корне... Его дружки из спецслужб при включенном мобильнике сразу видят, где человек находится. Отцу нужно живым добраться.

– А что там его ждет? Я не очень понимаю, как у вас все устроено...

– Тяжело устроено... Отец должен затребовать компенсации и денег на лечение или вообще на семью... Если так не решат или Мусаев не согласится, то... кровь...

– Какие шансы?

Абдул мрачно пожал плечами.

– На отца в роду зуб держат. Поэтому мы здесь. Они с матерью еще до первой войны сюда уехали. У нас дома еще спокойно было. А им пришлось все равно уехать.

Мы с Батыем оба молчали. Но Абдул, разумеется, уловил наш немой вопрос.

– Отцу велели мать выгнать. Ее троюродный брат был женат на отцовской племяннице. У той был жуткий характер. Все это знали. И дядька ее к родителям отправил... развелся... не смог больше! Ну а родня постановила, что если они так, то и мы должны ихних гнать. Пришли к отцу. Говорят: «Решено! Отправляй свою жену к старикам – такой обычай!» Так они в одну ночь собрались и сюда. Денилбек еще под стол ходил тогда, он с ними по общежитиям и чужим углам рос. А я из армии тоже к ним в Москву. Сразу на стройку. Не до учебы было. И отец тоже только недавно снова работать учителем стал. А то днем плитку клал, а ночью учебники читал... чтобы не забыть... Да вы, наверное, про нас все знаете?! – внезапно прервал сам себя Абдул и, насколько мог выразительно, посмотрел на Батыя.

– Не все, но кое-что знаю...

Теперь уже Учитель пояснил мне:

– Мы с Тимуром, их отцом, несколько месяцев вместе в Афганистане служили... Просто знали друг друга. Тимур нашел меня пару лет назад...

Теперь я наконец поняла, как появился в нашем клубе Данила. Через обычный отбор он бы не прошел, конечно. Впрочем, и меня отбирали не на общих основаниях. Но я бы прошла везде. Я – тигре!

Мы с Батыем снова подошли к стеклу, за которым, словно в высохшем аквариуме, лежал Денилбек. Абдул с матерью молча стояли рядом. Внезапно измученная женщина разлепила губы и обратилась ко мне:

– Он говорил про вас... Он говорил нам с мужем, что вас любит... Он говорил, откуда вы... Но мы... мы отвечали, что мы не против...

И она опять замолчала. Я повернулась к Абдул-Хакиму:

– Вызывайте меня на помощь в любой момент. Вы знаете номер моего телефона? Он у вас записан?

Мой телефонный номер ни у Абдула, ни у матери записан не был, и мне пришлось его продиктовать.

– Мы должны уходить, – сказал Батый.

И мы ушли, оставив родных Денилбека ждать. Уже на выходе из больницы я все же спросила Батыя:

– Вы не думаете, Учитель, что им стоило рассказать, как все было на самом деле? Ведь это я урыла этого... Исмаила! Я!!!

Он мрачно усмехнулся.

– Ты опять за свое. Пойми: ты тут ни при чем. Если бы ты оказалась слабее, то Данила зарезал бы эту мразь в раздевалке. Не в тебе дело. И не в Даниле, дай бог ему выздороветь. Оглянись вокруг, посмотри, что происходит! У отца этого урода – геройская звезда на груди, а сам он просто бандит. Это же унижение для всей страны!

Таким страстным Батыя я даже не могла себе представить.

– Но ведь и Сталин, и Берия, помнится, тоже были Героями Советского Союза. Разве не так, Учитель?

– Да...

– И Гамаль Абдель Насер с ними заодно...

– Чудные примеры. Впрочем, ладно... Прошлым у нас тоже не погордишься.

Батый подвел меня к машине своих братьев и отворил заднюю дверцу.

– Садись в машину к ребятам и отправляйся домой заполнять американскую анкету. Я тебе сейчас все по электронке пришлю.

Честно говоря, стыд по поводу произошедших драматических событий был намного слабее, чем ненависть и жажда крови. Клуб закрыт. Помещение опечатано. Учитель лишен любимой работы. Часть ребят, оказавшихся в поле зрения бандитов и их коллег из милиции и прокуратуры, вынуждены скрываться. Я до сих пор не понимала, почему они еще не добрались до меня, такой заметной в любой стае Шоколадной Вороны. Охрана, предоставленная Батыем, не в состоянии защитить от пули, а что касается взрывчатки – я беспрестанно переживала из-за того, что Энэбиш и Тэрбиш ни за что ни про что рискуют своими жизнями. Вообще, осторожность Батыя в эти дни приводила меня в дикое раздражение. Я понимала, что мои надежды наивны, но представляла, что сделаю с этим гребаным героем, если вдруг окажусь с ним один на один. Перед тем как сдохнуть, эта сволочь узнала бы, что такое тигре! Он еще позавидовал бы родному сыну с его раздавленными яйцами и порванными сухожилиями! Но... увы! Только в кино просто выуживать мерзавцев из охраняемых вилл и бронированных «Мерседесов». Как ужасно мне, тигре, ощущать слабость и беспомощность!

В первые пару дней этой странной новой жизни меня огорчало еще и то, что Костя ни разу мне не позвонил. Он, разумеется, не был в курсе случившегося, но тем не менее ни разу после поминок по деду Леше не попытался связаться со мной. Возможно, увидел, как меня буквально перекосило от его неуместного выступления в адрес Денилбека по поводу алкоголя и ислама. Понял, что ему лучше не нарываться и переждать.

В конце концов я позвонила ему сама. Было довольно поздно, после долгой серии гудков я решила, что Костя лег спать, и собралась отключиться. Но он все-таки взял трубку. Лучше бы ему этого не делать. Ответил он шепотом. Сказал, что сейчас занят, никак не может говорить и перезвонит позднее. Но в то же время я слышала рядом с ним девичий смех.

– Хорошо, – сказала я, как могла, спокойно. – Звони, когда тебе будет удобно.

Меня буквально затошнило от осознания происходящего. Но, слава богу, я нашла силы сохранить самообладание и сказать самой себе: «А чего ты, собственно, хотела?! Ты же не готова была терпеть слабости и недостатки человека, который хотел быть с тобой рядом? Нет! Ты, безусловно, не испытывала к нему настоящей любви, но тебя устраивало наличие рядом воздыхателя? Правильно! Ты получила то, чего добивалась. Он тут ни при чем. Он хочет быть любимым, а его гормоны требуют вполне определенного выхода. И любая симпатичная девчушка с гладкой попой и упругой белой грудью имеет все шансы забрать его себе. Он тебе уже не обязан. Он защищал тебя, рисковал ради тебя здоровьем и даже жизнью. Помни об этом!» Все правильно. Но когда он перезвонил мне несколько раз на следующий день, я трубку уже не взяла.